Короткие рассказики.

[Morna]

Morna, у Тебя так холодно в квартире? Нечто подобное я помню только в армии, когда встаешь утром, а на плинтусах казармы лежит иней... Ну а в целом натура у Тебя душевная, чувстуицца

А дома и, правда, прохладно!! А вообще, спасибо!!

[Mike]

- А давай наперегонки до горки? - предложил он ей, предвкушая победу.

- Неа. - отказалась она - Воспитательница сказала не бегать. Попадет потом.

- Струсила? Сдаешься? - подначил он ее и засмеялся обидно.

- Вот еще. - фыркнула она и рванула с места к горке.

Потом они сидели в группе, наказанные, под присмотром нянечки, смотрели в окно как гуляют другие и дулись друг на друга и на воспитательницу.

- Говорила тебе - попадет. - бурчала она.

- Я бы тебя перегнал обязательно - дулся он - Ты нечестно побежала. Я не приготовился...

- А спорим я быстрей тебя читаю? - предложил он ей.

- Хахаха. - приняла она пари - Вот будут проверять технику чтения и посмотрим. Если я быстрее - будешь мой портфель до дому и до школы таскать всю неделю.

- А если я - отдаешь мне свои яблоки всю неделю! - согласился он.

Потом он пыхтел по дороге с двумя ранцами и бурчал:

- Ну и что! Зато ты не запоминаешь что читаешь и пишешь медленнее. Спорим?...

- А давай поиграем. - предложил он - Как будто бы я рыцарь, а ты как будто бы дама сердца.

- Дурак. - почему-то обиделась она.

- Слабо? - засмеялся он - Слабо смущаться при виде меня? И дураком не обзываться тоже слабо.

- И ничего не слабо. - повелась она - Тогда вот чего. Ты меня тоже дурой не обзываешь и защищаешь.

- Само собой - кивнул он - А ты мне алгебру решаешь. Не рыцарское это дело.

- А ты мне сочинения пишешь. - хихикнула она - Врать и сочинять - как раз рыцарское дело.

А потом он оправдывался в телефон:

- А не надо было себя как дура вести. Тогда никто бы дурой и не назвал. Я, кстати, и извинился сразу...

- Ты сможешь сыграть влюбленного в меня человека? - спросила она

- С трудом. - ехидно ответил он - Я тебя слишком хорошо знаю. А что случилось?

- На вечеринку пригласили. А одной идти не хочется. Будут предлагать всякое.

- Нуу.. Я даже не знаю.- протянул он.

- Слабо? - подначила она.

- И ничего не слабо. - принял он предложение - С тебя пачка сигар, кстати.

- За что? - не поняла она.

- Эскорт нынче дорог. - развел руками он.

А по дороге домой он бурчал:

- Сыграй влюбленного, сыграй влюбленного. А сама по роже лупит ни за что... Влюбленные между прочим целоваться лезут обычно:

- Что это? - спросила она.

- Кольцо. Не очевидно разве? - промямлил он.

- Нибелунгов? Власти? Какая-то новая игра затевается?

- Угу. Давай в мужа и жену поиграем. - выпалил он

- Надо подумать. - кивнула она.

- Слабо? - подначил он.

- И ничего не слабо. - протянула она - А мы не заигрываемся?

- Да разведемся если что. Делов-то. - хмыкнул он.

А потом он оправдывался:

- А откуда мне знать как предложения делаются? Я ж в первый раз предлагаю. Ну хочешь еще раз попробую? Мне не слабо.

- Сыграем в родителей? - предложила она.

- Давай. В моих или в твоих? - согласился он.

- Дурак. В родителей собственного ребенка. Слабо?

- Ого как. - задумался он - Не слабо, конечно, но трудно небось..

- Сдаешься? - огорчилась она

- Не,не. Когда эт я тебе сдавался? Играю, конечно. - решился он.

- Усложняем игру. Ты теперь играешь в бабушку.

- Правда? - не поверила она.

- 3900. - кивнул он - Пацан. Слабо тебе в бабушку сыграть?

- А ты в данном случае во что играешь?

- В мужа бабушки. - засмеялся он - Глупо мне в бабушку играть.

- В де-душ-ку. Как бы ты тут не молодился. - засмеялась она - Или слабо?

- Куда я денусь-то...

Она сидела у его кровати и плакала:

- Сдаешься? Ты сдаешься что ли? Выходишь из игры? Слабо еще поиграть?

- Угу. Похоже что так. - ответил он - Неплохо поиграли, да?

- Ты проиграл раз сдаешься. Понял? Проиграл.

- Спорное утверждение. - улыбнулся он и умер.

via frumich

[Ибн-Саид]

Отлично! Вот нормальные отношения

[Mike]

Монеты

Очень сильный рассказ

Весеннее солнце и свежий воздух утомили мои ноги, и я присел на лавочку.

Слегка щурясь на солнце, закурил.

Из сладкой весенней истомы меня вывел шорох за лавочкой. Я обернулся и увидел малыша лет шести, который пристально всматривался под лавочку. Пацан неспешно обошел лавочку, все так же продолжая что-то под ней искать.

После рождения моего сына я стал совсем по-другому относится к детям.

Рассматриваю малыша.

Одежда до ужаса бедная, но вроде чистая. На носу грязное пятно. Взгляд, его взгляд, меня поразил. Было в нем что-то слишком взрослое, самостоятельное. Думал, что показалось - не может в шесть лет быть такого взгляда. Но малыш смотрел под лавочку именно так.

Я достал жвачку и положил подушечку в рот. Малыш на мгновение перевел взгляд на мои руки и тут же опустил глаза на землю.

- Дядя, подними ноги, пожалуйста, - глядя на меня сказал пацан.

Я больше от удивления, чем осознанно, поднял ноги над землей. Малыш присел, и внимательно посмотрел на землю под моими ногами.

- И тут нету, - пацан вздохнул

- Жвачку будешь?- спросил я, глядя на этого маленького мужичка.

- А у тебя какая? я люблю фруктовые,- ответил он

- У меня мятная,- я достал жвачку и на ладони протянул ему.

Он, немного помедлив, взял подушечку и сунул в рот.

Я улыбнулся, увидев его руки - обычные руки маленького пацана, грязные до ужаса.

Мы смотрели друг на друга и жевали жвачку.

- Хорошо сегодня, тепло,- сказал я

- Снега нет, это очень хорошо,- задумчиво сказал он.

- А чем тебе снег мешал?

- Вот ты даешь, под снегом же ничего не видно,- заметил мальчуган.

Малыш засунул руки в карманы, посмотрел на меня и сказал:

- Пойду я, скоро темнеть уже начнет, а я почти ничего не нашел, спасибо за жвачку, - он развернулся и глядя в землю пошел по аллее.

Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное, какое-то взрослое уважение к рассудительному пацану.

- А что ищешь ты?- спросил я

Малыш остановился, чуть помыслив, и спросил:

- Никому не скажешь?

- Хм, нет никому, а что, это тайна?- я удивленно поднял брови.

- Это мой секрет,- сказал пацан

- Ладно уговорил, честное слово не скажу,- улыбнувшись сказал я

- Я ищу монетки, тут на аллее их иногда можно много найти, если знаешь где искать. Их много под лавочками, я в прошлом году очень много тут нашел.

- Монетки?- переспросил я.

- Да, монетки.

- И что прошлым летом, ты их тоже тут искал?

- Да искал,- лицо малыша стало очень серьезным.

- А сегодня много нашел? - ради любопытства спросил я

- Щас, сказал он, и полез в карман брюк.

Маленькая рука достала из кармана клочок бумаги. Малыш присел на корточки, развернул газету и положил на асфальт. В газете блестело несколько монет. Насупившись, малыш брал монетки с газеты и складывал в свою маленькую, грязную ручку. При этом его губы шевелились, видно он очень усердно подсчитывал свои находки. Прошло несколько минут, я улыбаясь смотрел на него.

- Сорок восемь копеек,- сказал он, высыпал монеты в газету, завернул их и сунул в карман брюк.

- Ого, так ты богач,- еще больше улыбаясь, сказал я.

- Неа, мало, пока мало, но за лето я тут много найду.

Я вспомнил своего сына, и себя, а кто не собирает на конфеты или игрушки деньги в детстве?

- На конфеты собираешь?

Малыш насупившись молчал.

- А, наверное на пистолет?- переспросил я

Малыш еще больше насупился, и продолжал молчать.

Я понял, что своим вопросом я перешел какую-то дозволенную черту, что затронул что-то очень важное, а может быть и личное в душе этого маленького мужчины.

- Ладно, не злись, удачи тебе и побольше монет, завтра будешь тут?- сказал я и закурил.

Малыш, как- то очень грустно посмотрел на меня и тихо сказал:

- Буду, я тут каждый день, если конечно дождь не пойдет.

Вот так и началось мое знакомство, а в последствии и дружба с Илюшей (он сам так себя называл). Каждый день, я приходил на аллею и садился на лавочку. Илья приходил почти всегда в одно и то же время, я спрашивал его, как улов? Он приседал на корточки, разворачивал газету и с большим усердием пересчитывал свои монетки. Ни разу там не было больше рубля.

Через пару дней нашего знакомства я предложил ему:

- Илюша, у меня тут завалялось пару монеток, может возьмешь их в свою коллекцию?

Малыш на долго задумался, и сказал:

- Неа, так просто нельзя, мне мама говорил, что за деньги всегда надо что-то давать, сколько у тебя монеток?

Я пересчитал на ладони медяки.

- Ровно 45 копеек, - с улыбкой сказал я.

- Я щас, - и малый скрылся в ближайших кустах.

Через пару минут он вернулся.

- На, это я тебе за монетки даю,- сказал пацан и протянул ко мне ладошку.

На детской ладошке, лежал огрызок красного карандаша, фантик от конфеты и кусок зеленого стекла от бутылки.

Так мы совершили нашу первую сделку.

Каждый день я приносил ему мелочь, а уходил с полными карманами его сокровищ, в виде, крышек от пива, скрепок, поломанных зажигалок, карандашей, маленьких машинок и солдатиков. Вчера я вообще ушел сказочно «богат», за 50 копеек мелочью, я получил пластмассового солдатика без руки. Я пытался отказаться от такого несправедливого обмена, но малыш был крепок в своём решении как железобетон.

Но в один день малыш отказался от сделки, как я его не уговаривал, он был непреклонен.

И на следующий день отказался.

Несколько дней я пытался понять почему, почему он больше не хочет брать у меня монетки? Вскоре я понял - он продал мне все свое нехитрое богатство и ему нечего было дать мне взамен за мои монеты.

Я пошел на хитрость. Я приходил чуть раньше и тихонько кидал под лавочки по несколько монет. Мальчуган приходил на аллею и находил мои монеты. Собирал их, садился у моих ног на корточки, и с серьезным видом пересчитывал их.

Я к нему привык, я полюбил этого мужичка. Я влюбился в его рассудительность, самостоятельность и в настойчивость в поисках монеток. Но с каждым днем меня все больше и больше мучил вопрос, для чего он второй год собирает монетки?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Почти каждый день я приносил ему конфеты и жвачки. Илюша с радостью их лопал.

И еще, я заметил, что он очень редко улыбался.

Ровно неделю назад малыш не пришел на алею, не пришел и на следующий день, и всю неделю не приходил. Никогда не думал, что буду так переживать и ждать его.

Вчера я пришел на ту самую аллею, в надежде увидеть Илюшу.

Я увидел его, сердце чуть не вылетело из груди. Он сидел на лавочке и смотрел на асфальт.

- Здарова, Илюша, - сказал я улыбаясь во все зубы,- ты чего это не приходил, дождя не было, поди монеток под лавочками лежит видимо не видимо, а ты филонишь.

- Я не успел, мне монетки больше не нужны,- очень тихо сказал он.

Я присел на лавочку возле него.

- Ты чего это, брат, грустишь, что значит не успел, что значит не нужны, ты это брось, давай выкладывай что там у тебя, я вот тебе принес,- и протянул ему ладонь с монетками.

Малыш посмотрел на руку и тихо сказал:

- Мне не нужны больше монетки.

Я никогда не мог подумать, что ребенок в шесть лет может говорить с такой горечью и с такой безнадежностью в голосе.

- Илюша, да что случилось? - спросил я, и обнял его за плечи,- зачем тебе вообще нужны были эти монетки?

- Для папки, я собирал монетки для папки, - из глаз малыша потекли слезы, детские слезы.

Во рту у меня все пересохло, я сидел и не мог вымолвить ни слова.

- А зачем они папке?- мой голос предательски сорвался.

Малыш сидел с опушенной головой и я видел как на коленки падали слезы.

- Тетя Вера говорит, что наш папка много пьет водки, а мама сказала что папку можно вылечить, он болен, но это стоит очень дорого, надо очень много денег, вот я и собирал для него. У меня уже было очень много монеток, но я не успел,- слезы потекли по его щекам ручьем.

Я обнял его и прижал к себе.

Илья заревел в голос.

Я прижимал его к себе, гладил голову и даже не знал что сказать.

- Папки больше нет! он умер! он очень хороший, он самый лучший папка в мире, а я не успел! - малыш рыдал.

Такого шока я не испытывал еще ни когда в жизни, у самого слезы потекли из глаз.

Малыш резко вырвался, посмотрел на меня заплаканными глазами и сказал:

- Спасибо тебе за монетки, ты мой друг,- развернулся, и, вытирая на бегу слезы, побежал по аллее.

Я смотрел ему в след, плакал и смотрел в след этому маленькому мужчине, которому жизнь подсунула такое испытание в самом начале его пути и понимал, что не смогу ему помочь никогда.

Больше я его на аллее не видел. Каждый день в течении месяца я приходил на наше место, но его не было.

Сейчас я прихожу намного реже, но больше ни разу я его не видел, настоящего мужчину Илюшу, шести лет от роду.

До сих пор я бросаю монеты под лавочку, ведь я его друг, пусть знает, что я рядом.

© Redd

[Ибн-Саид]

Да. Трогательная история. Где-то в середине я понял, для чего ему монеты. Но подумал на мать. Все равно сильно

[e_man]

Ибн-Саид, подумал аналогично, хотя тронуло меньше. по другой причине.

только история имеет лишний груз - упоминание о семье старшего героя рассказа.

больше понравился предыдущий рассказ.

[Сонце]

- А давай наперегонки до горки?...

Жесть...

[КаранДашик]

Mike, про Бронзового солдата потрясающе. До слез пробрало.

[Mike]

что-то давненько ниче за душу берущего не попадалось... вот:

Прогноз погоды

Нет, работаю - это громко сказано.

Просто сижу, а работает компьютер.

Вчера дописал прогу, которая выкачивает из инета погоду по всем городам России за восемь лет и хуярит ее в SAS-таблицы. ###ня, а не прога, если честно. Сижу и тупо смотрю в монитор, закачивается какой-то Витим. Сибирь, наверное. До окончания работы программы осталось около четырех суток.

Все впадлу.

Даже чай налить и то лень.

Хотя нужно всего лишь отъехать на кресле полтора метра вправо, протянуть руку и налить воды из чайника. Все.

Но лень.

Сходил бы покурить, но не курю, да и ходить тоже лень.

Самое неприятное, что интернет со своего компа я переключил на сервак, на котором запустил прогу. Короче говоря, пока программа работает, в интернет я лазить не могу. Это обидно.

Разве что на сайт с метеорологическими данными, с которого я качаю.

О, Воркута закачивается. Сегодня там, кстати, минус девять и снег.

А ветер юго-западный.

Восемь метров в секунду, если что.

А в Калачинске минус двадцать и ледяные иглы. Интересно, что такое ледяные иглы? И, вообще, где он находится этот Калачинск? Неприятно, наверное, когда идешь на работу, а тебе в лицо ледяные иглы.

Мол, на, сука, получай за всё.

Волгоград - минус семь, снежные зерна.

Красивое словосочетание - снежные зерна.

И выглядит это тоже, скорее всего, красиво.

Я вообще отвык от нормальной зимы. Семь лет в Москве. Тут не зима, а так... Фейк.

Короче, ###ня галимая, а не зима.

Помню в Смоленске просыпаешься в семь утра, завтракаешь, втыкая по "радио России" утреннюю передачу "персона грата". Телевизора на кухне не было, а радио было. Маленькое такое, советское, на стенке висело, на нем еще "Ленинград" было написано. А недавно Apple презентовал новый ноутбук. Macbook air. В конверт помещается. А тогда радио на стенке и "Ленинград" на корпусе. А гости передачи были ветераны войны. В основном. Сельские учителя тоже были. Врачи несколько раз. Люди, в общем. Простые рабочие люди, как любили тогда говорить. А ты слушаешь все это в пол-уха и ждешь восьми утра, когда объявят температуру на улице, потому что при минус двадцать пять отменяют занятия в школе и у тебя маленький праздник.

А потом ты натягиваешь хлопковые трико, заправляешь в носки, на них толстые шерстяные штаны или, когда особенно холодно, китайские штаны на синтепоне. Свитер, толстая куртка, колючий шарф, шапка, варежки.

И вперед в школу.

А на улице минус двадцать два. Эх, еще бы три градуса...

А снег под ногами скрипит. Натурально скрипит. Сейчас я вспомнил, как снег скрипит, вспомнил, что у снега, вообще, есть такое свойство - скрипеть под ногами. Я это забыл. Потому что в Москве нет снега. Тут есть только грязь. Мерзкая отравленная грязь.

А там был снег и минус двадцать два. И снежные зерна, и ливневый снег, и метель, и поземка.

Все было.

А тут нет. Тут вместо неба серая простыня облаков. Тут по утрам бесчувственные манекены в метро.

Там отец того мальчика с зеленым портфелем работает в одном цехе с твоим, а подруга матери той девочки, которая тебе нравится, училась с твоей тетей в музыкальной школе. Там вообще почти все знают друг друга через одного. Ну, через двух уж точно.

А тут двадцать миллионов мирков. Маленьких и чрезвычайно замкнутых. У каждого человека свой мирок. Тут двоюродный брат чужой человек, а соседи по лестничной клетке - заклятые враги.

В соседней квартире с нашей жила обычная семья. Он пил, она пила, их сын сейчас вырос и, скорее всего, сидит. Их здесь даже за людей бы не считали.

Максимум за животных.

Когда мы встречались на лестничной клетке, они говорили - "Здравствуйте, как дела?" Мы отвечали - Ничего, а у вас?". Они говорили - "Да, в принципе, неплохо." Просто мы были их соседями, а они нашими.

Иногда я думаю, может вернуться туда, в город, где все просто и понятно. Где "да" не значит "нет", а "приятно познакомиться", значит, что человеку, действительно, приятно, а не "####ец, какая у тебя дешевая рубашка".

Думаю об этом и понимаю, что через пол-года там мне станет тошно.

Да какой там через пол-года - через месяц.

Или через две недели.

И я снова вернусь сюда, потому что я влюблен в этот город.

В эти кривые улочки.

В эти маленькие домишки с отделанным фасадом и отваливающейся со стен штукатуркой во дворе.

В эти переулочки, проезды и бульвары.

В пруды, проспекты и набережные.

В купеческую Москву, Сталинский ампир и Лужковский хай-тек.

Я вернусь, потому что я люблю этот город.

Жестокий и сумасшедший.

Странный и родной.

Если бы я мог, то я бы выбрал Смоленск. Или какую-нибудь Самару.

Но любовь не выбирают.

Это она выбирает тебя.

Я отключаю программу ненадолго, подключаю себе интернет и копирую в свой журнал этот текст. Минут через двадцать нужно будет снова отключить интернет и запустить прогу.

Ведь на острове Врангеля сегодня минус девятнадцать, штиль и туман.

И там тоже кто-то живет.

Может быть только работники метеостанции.

А может кто-то еще...

© hre-nius

[Ибн-Саид]

Намана. Тоже иногда такое настроение. Ностальгия. Воспоминания и мысли под сводку погоды. Хорошо. Человеком пахнет

[Mike]

Я был совсем маленьким когда у нас в доме появился телефон- один из

первых телефонов в нашем городе. Помните такие большие громоздкие

ящики-аппараты?

Я был еще слишком мал ростом чтобы дотянуться до блестящей трубки,

висевшей на стене, и всегда зачарованно смотрел как мои родители

разговаривали по телефону.

Позже я догадалася, что внутри этой удивительной трубки сидит человечек,

которого зовут: Оператор, Будьте Добры. И не было на свете такой вещи,

которой бы человечек не знал.

Оператор, Будьте Добры знал все- от телефонных номеров соседей до

расписания поездов.

Мой первый опыт общения с этим джином в бутылке произошел когда я был

один дома и ударил палец молотком. Плакать не имело смысла, потому что

дома никого не было, чтобы меня пожалеть. Но боль была сильной. И тогда

я приставил стул к телефонной трубке, висящей стене.

- Оператор, Будьте Добры.

- Слушаю.

- Знаете, я ударил палец... молотком.....

И тогда я заплакал, потому что у меня появился слушатель.

- Мама дома? -спросила Оператор, Будьте Добры.

- Нет никого, - пробормотал я.

- Кровь идет?- спросил голос.

- Нет, просто болит очень.

- Есть лед в доме?

- Да.

- Сможешь открыть ящик со льдом?

- Да.

- Приложи кусочек льда к пальцу, -посоветовал голос.

После этого случая я звонил Оператору, Будьте Добры по любому случаю. Я

просил помочь сделать уроки и узнавал у нее чем кормить хомячка.

Однажды, наша канарейка умерла. Я сразу позвонил Оператору, Будьте Добры

и сообщил ей эту печальную новость. Она пыталась успокоить меня, но я

был неутешен и спросил:

- Почему так должно быть, что красивая птичка, которая приносила столько

радости нашей семье своим пением- должна была умереть и превратиться в

маленький комок, покрытый перьями, лежащий на дне клетки?

- Пол, -сказала она тихо, - Всегда помни: есть другие миры где можно

петь.

И я как то сразу успокоился.

На следующий день я позвонил как ни в чем не бывало и спросил как

пишется слово "fix".

Когда мне исполнилось девять, мы переехали в другой город. Я скучал по

Оператору, Будьте Добры и часто вспоминал о ней, но этот голос

принадлежал старому громоздкому телефонному аппарату в моем прежнем доме

и никак не ассоциировался с новеньким блестящим телефоном на столике в

холле.

Подростком, я тоже не забывал о ней: память о защищенности, которую

давали мне эти диалоги, помогали в моменты недоумения и растерянности.

Но только став взрослым, я смог оценить сколько терпения и такта она

проявляла, беседуя с малышом.

Через несколько лет после окончания колледжа, я был проездом в своем

родном городе. У меня было всего пол-часа до пересадки на самолет.

Не думая, я подошел к телефону-автомату и набрал номер:

Удивительно, ее голос, такой знакомый, ответил. И тогда я спросил:

- Не подскажете ли как пишется слово "fix"?

Сначала - длинная пауза. Затем последовал ответ, спокойный и мягкий, как

всегда:

- Думаю, что твой палец уже зажил к этому времени.

Я засмеялся:

- О, это действительно вы! Интересно, догадывались ли вы как много

значили для меня наши разговоры!

- А мне интересно,- она сказала,- знал ли ты как много твои звонки

значили для меня. У меня никогда не было детей и твои звонки были для

меня такой радостью.

И тогда я рассказал ей как часто вспоминал о ней все эти годы и спросил

можно ли нам будет повидаться, когда я приеду в город опять.

- Конечно, -ответила она,- Просто позвони и позови Салли.

Через три месяца я опять был проездом в этом городе.

Мне ответил другой, незнакомый голос:

- Оператор.

Я попросил позвать Салли.

- Вы ее друг? -спросил голос.

- Да, очень старый друг, - ответил я.

- Мне очень жаль, но Салли умерла несколько недель назад.

Прежде чем я успел повесить трубку, она сказала:

- Подождите минутку. Вас зовут Пол?

- Да

- Если так, то Салли оставила записку для вас, на тот случай если вы

позвоните... Разрешите мне прочитать ее вам? Так... в записке сказано:

"Напомни ему, что есть другие миры, в которых можно петь. Он поймет."

Я поблагодарил ее и повесил трубку.

©Paul Villard

[Иля]

uno, uno, uno santimento...

[Mike]

Когда помер старик Петрович (еще по Новосибирску мне знакомый), то в мировых новостях об этом почему-то не сказали ни слова.

Он не был миллионером. Не пел песен. Не снимал навороченных клипов.

Сам Петрович давно уже, правда, говорил: "Вот отброшу коньки, так хоть на том свете отдохну". Отдыхать было от чего. Петрович многие годы вел судомодельный кружок. Иногда подбирая мальчишек прямо с улицы, где они уже вот-вот готовы были начать превращение в шпану. Эти пацаны круглые сутки околачивались у Петровича в мастерской, вместо того, чтобы пить и вмазываться по подворотням. Официально судомодельный кружок работал с пяти до девяти вечера, но на самом деле там, на топчане всегда ночевал кто-нибудь из тех мальчишек, которым некуда было податься, потому что пьяные родители опять вышибли из дома. Петрович совал им деньги: "Купишь пожрать, и чтоб без всяких фокусов, понял? Узнаю, что пиво покупал — больше не придешь". Ходил ругаться с родителями.

И постепенно Петрович приучал пацанов к работе на токарном станке. Да и вообще — учил пилить, клеить, шлифовать, строгать, работать рукой, глазом и головой. Рассказывал о том, как в молодости служил на Тихоокеанском флоте (он коротко говорил "на ТОФе") старшиной второй статьи, а пацаны слушали, разинув рты — рассказывать он умел. Из рук его питомцев выходили крейсера и подводные лодки, которые влёт брали призы на областных соревнованиях. Потом мальчишки вырастали и уходили — в армию или в мореходку. Возвращались уже в фуражках с якорями и первым делом шли к Петровичу — благодарить. А он все так же курил злой "Беломор", кашлял и свирепо ругался на "косоруких" новичков, которым еще только предстояло научиться делать все правильно.

В те дни, когда к нему приходил кто-нибудь из старых "кружковцев", да еще и с флотскими погонами, из витрин доставались все модели, которые Петрович берег пуще глаза. "А помнишь, Мишка...?" — спрашивал старик у капитана второго ранга, показывая ему модель канонерской лодки "Кореец". Мишка помнил — еще бы, он ведь сам собирал ее по чертежам из "Моделиста" или дефицитного польского "Maly Modelarz". На стенах кружка висели самодельные, сфотографированные старым "Зенитом", портреты тех, кто когда-то вышел из этих самых стен и ушел в большую жизнь, как в море. И под каждым портретом Петрович сам, никому не доверяя приклеивал выстуканную на машинке подпись. "Егор Сергеев, штурман, Владивосток", "Николай Дубских, капитан торгового флота, Мурманск". Это были птенцы его гнезда, для которых он стал больше чем отец и мать, которые получали от него по голове деревянным угольником и бегали к нему рассказать о своих бедах.

В последние годы Петрович болел сильно, совсем обезножел. Теперь кружок вел один из "стариков" — давних выпускников. Но Петрович по-прежнему зорко наблюдал за всем, что творится, хоть и появлялся на кружке раз или два в неделю. Жил он одиноко. А когда умер, после него осталась пустая сберкнижка и пятьдесят рублей. Он отдал все, ничего себе не оставил.

Но похоронили Петровича как надо: за гробом шли пацаны, и шли люди в черных флотских шинелях. Старшина второй статьи наверняка не желал бы себе лучших проводов.

via serfar

[Evgen]

Mike, +1

На таких Петровичах вся земля держится ...

[Mike]

Ветеринар умирал. Рядом с постелью на табуретке тихо сидела его жена. Вместе они были последние сорок с небольшим лет, в течении которых было всякое – безумная любовь, страсть, скромная свадьба, рождение сына, ссоры и примирения. И вот теперь, они были рядом держась за руки – он, ожидая смерти, и она – провожая его в последнюю дорогу.

Смерть пришла тихо, медленно накинула на ветеринара свое черное покрывало, остановив сердце, и ушла дальше по своим делам. Последнее, что увидела его душа, подхваченная неведомой силой и уносящаяся прочь, стало лицо любимой… милое дорогое и такое красивое.

Темнота. Ветеринар открыл глаза и осмотрелся. Яркий свет на миг ослепил, затем стало видно, что он лежит на полу большой белой комнаты. Руки разведены в стороны, все попытки пошевелиться ни к чему не приводят. Сознание, слегка туманное вначале, начало проясняться – я умер, это тот свет, но ведь его нет! Однако, похоже, что он – тот свет – все-таки есть, и он не такой, каким его представляли служители церкви.

Тихое шуршание отвлекло от раздумий. Вокруг его тела расположились около сотни белых мышей. Они водили в разные стороны своими мордочками, попискивали и обнюхивали руки ветеринара. Неожиданно он вспомнил их, всех до единой и внезапная мысль о том, что они собираются с ним сделать повергло в ужас…

Это было во время работы в научном институте, в пору написания кандидатской диссертации. Опыты по токсичности препаратов требовали сотен мышей. Образцы вводили мышам в лапки, потом отрезали их и взвешивали, измеряя величину воспаления…

Жуткая боль нахлынула со стороны рук – мыши начали свое дело. Мелкими, но очень острыми зубами, они рвали кожу, перегрызали сухожилия и кровеносные сосуды, вгрызались в суставные хрящи. Ветеринар, бешено вращая глазами от непрекращающейся боли, пытался кричать, однако изо рта не вылетало ни одного звука. Неожиданно все кончилось – мыши подхватили отделенные от тела запястья и потащили их прочь.

Боль постепенно прошла. Переведя дух, ветеринар посмотрел на свои руки, кровавые ошметки нелепо торчали из запястного сустава. Странно, начавшееся было кровотечение, быстро остановилось.

И снова этот тихий шум от множества лапок. Крысы. Белые, черные, серые – они расположились у него на животе, расстегивая неизвестно как оказавшуюся на теле рубаху.

Их он тоже вспомнил, и эти воспоминания не принесли ничего хорошего. Тот же институт, те же опыты по изучения токсичности препаратов. Крысы получив свою дозу, медленно умирали сидя по клеткам. В агональном состоянии у них вскрывали брюшную и грудную полость и брали образцы органов.

Боль заставила рефлекторно выгнуться в спине. Сильные челюсти вгрызались в плоть, разрывая мышцы пресса. Брюшина, не представив никакой преграды для такого количества грызунов, кровавыми лоскутами свесилась из раны. Острые коготки передних лап, вызывая волны дикой боли, хватались за края органов, зубы перегрызали связки и кровеносные сосуды. Показалась первая партия крыс, дружно тащившая из брюшной полости печень. Оставляя кровавый след на полу, они быстро скрылись с поля зрения, уступив место следующим, тащившим селезенку.

Мозг отказывался принимать происходящее – такую боль нельзя перенести, находясь в сознании, от такой кровопотери давно пора было умереть. Но, ветеринар был уже мертв, а сознание упорно не желало его покидать.

А к его истерзанному телу уже спешили следующие животные, точнее птицы. Чуть заметные на фоне белых стен, выделяясь лишь кровавой краснотой гребня, ветеринара окружали куры. Без промедления они накинулись на его шею, выискивая сонную артерию. И опять сквозь дикую боль нахлынули воспоминания – денег на реактивы в институте хронически не хватало, подопытным курам приходилось на живую вскрывать кровеносные сосуды на шее, забирая пробы крови после проведения опытов. Между тем куры, проникнув глубоко в толщу мышц, нашли таки тугую от давления стенку сосуда и, после пары точных ударов, мощная темно-красная струя хлынула вверх.

Да когда же это кончится! Неужели вся моя жизнь, - думалось ветеринару – это сплошное причинение зла? Ведь я лечил, спасал чьи-то жизни и что? Похоже, все было зря!

Куры ушли. Истерзанное тело судорожно подрагивало вслед утихающей боли. Это перерыв, перерыв перед решающим, последним наказанием, - по щекам ветеринара потекли слезы.

И опять знакомое шуршание сотен лап, только теперь гораздо громче и отчетливее.

Собаки и кошки. Разных пород, возрастов и размеров. Самое интересное, что практически всех их он помнил. Вот огромный мраморный дог – его хозяева, поняв, что опухоль на ноге уже не вылечить, по крохам насобирали деньги на усыпление. Он уснул тихо и безболезненно. А вот этого котенка, маленького с бело-рыжей головой, какие-то малолетние ублюдки расстреляли из пневматического ружья – ветеринар помнил, как вынимал из костей черепа и брюшины эти кусочки свинца. Котенок умер через три месяца – повреждения оказались неизлечимы.

А вот этот пудель – сейчас он выглядел важно и напыщенно – чудом избежал гибели от петли бомжа, решившего его съесть. Избежал, чтобы через день тихо уснуть от укола ветеринара – травмы гортани нанесенные удавкой, лечению не подлежали, животное начинало задыхаться. То же, но с другим финалом, приключилось и с вон тем черным котом. Его в клинику принесла, вынув из петли, проходившая мимо женщина. Неизвестно чем размозженную заднюю лапу пришлось ампутировать, а на шее до сих пор был виден шрам от прорезавшей кожу веревки. Женщина взяла его домой, выходила и прожила с ним счастливую жизнь.

Воспоминания были прерваны подошедшим вплотную к лицу боксером. Сейчас он выглядел здоровым, но тогда в другой жизни представлял собой один сплошной гниющий кусок плоти. Собака наклонилась к лицу и открыла пасть. Ветеринар закрыл глаза и напрягся, ожидая новой волны боли. Но пес, высунув влажный язык, стал медленно зализывать рану на шее. Остальные собаки, расположившись кругом, стали делать то же, успокаивая истерзанный организм.

Настала очередь кошек. Тихо мурлыкая, они располагались на затянувшейся уродливыми рубцами коже, и исходившее от них тепло, расправляло шрамы, делая кожу гладкой и упругой.

Скоро все закончилось. Из общей лохматой массы к ветеринару подошли три собаки – рыжий спаниель, огромный мастино и малюсенький на его фоне тойтерьер. Всех он до сих пор любил, ибо это были его собаки. Они жили с ним в разные периоды жизни, кто-то долго, кто-то не очень. Собаки носами подтолкнули ветеринара в бок, и он вдруг понял, что тело обрело способность ему подчиняться.

Ветеринар медленно поднялся. Тойтерьер по давней привычке с разбегу запрыгнул на непонятно как восстановившиеся руки и привычно лизнул в подбородок.

Тихо, словно боясь спугнуть что-то важное, находившиеся в комнате животные медленно попятились назад, растворяясь в белизне стен. С ветеринаром остались трое, те с кем он делил кров и пищу.

Неожиданно одна из стен пропала и изумленному ветеринару открылась необычайно красивая картина. Ярко зеленые деревья, живописный берег реки за ними, уютный домик вдалеке. Спаниель выбежал из комнаты, деловито принюхался и призывно виляя хвостиком, побежал к реке.

Улыбнувшись, ветеринар вышел из комнаты на лоно природы. Непередаваемый букет звуков и запахов заставил его на миг забыть обо всем и погрузиться в негу. Здесь, именно здесь – ибо это место он часто представлял в своих мечтах, он будет ждать свою жену, которая рано или поздно последует за ним. Именно здесь, ибо если человек хоть раз в жизни спас чью то жизнь, если хоть раз облегчил чьи то страдания, он заслужил исполнения своей мечты – особенно такой прекрасной.

© Кастролог

[Mike]

Преферанс.

- Слушай, - Она пристально посмотрела в Его небесно-голубые глаза. – Неужели тебя жаба не душит, а? Ты же всегда проигрываешь!

- Не-а, - беспечно рассмеялся Он в ответ. – Надо будет – еще нарисую! Ну должен же я когда-нибудь научиться этой премудрости!

Третий молча щурился на солнце.

Она покачала головой и вздохнула. Ей не понять. Впрочем, это не Ее забота.

- Сочинка, сдача по кругу, играем до двадцати в пуле. Распасы – как обычно. Выход – семерная. За перезаклад, - Она бросила на Него короткий взгляд, – в гору, так и быть, не пишем. На «раз» – играем Сталинград. По одному за вист.

- По пять! – почти выкрикнул Он.

- Не многовато ли?

- Зато интереса больше! – Он снова рассыпал по каменным плитам дворика свой серебряный смех.

Третий промолчал - согласился.

Она открыла рот, хотела что-то сказать, но передумала. Пожав плечами, начала сдавать карты. По пять – так по пять. Ей-то, в сущности, какое дело?

Он с детства обладал недюжинным литературным талантом. Ему прочили писательскую карьеру – настолько правдоподобно Он создавал свои фантастические миры. Однако сам Он только смеялся - «Слово было лишь вначале» - и искусству словосложения предпочитал искусство игры в преферанс. И хотя за всю жизнь Он так и не выиграл ни одной партии – азарт Его не угасал.

- Семь треф! – радостно воскликнул Он и начал отплясывать ногами под столом джигу.

Она вздохнула. Где взять столько терпения, чтобы научить наконец это бестолковое жизнерадостное создание простой игре?

Она никогда не отличалась успехами в учебе. Гуманитарные науки ненавидела лютой ненавистью, а точные – просто терпеть не могла. Единственное, что Она обожала – это преферанс. Уже в начальной школе Она стабильно обыгрывала отца и деда, на чем умудрилась сколотить неплохой капиталец к своему совершеннолетию. А теперь бОльшую часть Ее времени поглощало то, что Он называл «обучением игре в преферанс». И хотя за все годы Он так ничему и не научился – зато стал для Нее неисчерпаемым источником доходов.

- Послушай, сколько раз тебе говорить: не надо сразу объявлять конечную игру! Торговлю всегда надо начинать с самой маленькой комбинации.

Он смешно фыркнул в ответ и заявил:

- Но ведь так быстрее!

Третий пасанул.

Она покачала головой и заказала семь бубен.

Он повысил ставку до восьми треф. Она объявила восемь бубен. Он покрутил носом, поерзал на стуле и решился на девять треф. Она пожала плечами.

- Играй.

Он взял прикуп – туз червей и король пик. Скинул карты. Подтвердил игру.

Третий вистовать отказался.

Она снова пожала плечами – у Нее на руках было как минимум три взятки.

***

Игра закончилась быстро. Она посчитала висты и умножила на пять.

- С тебя – четыреста тридцать семь с половиной.

Третий по странному совпадению всегда оставался в нулях.

Он достал кошелек.

- Ничего, что часть мелочью?

- Без разницы, – кивнула Она, принимая у Него долг.

***

Вечернее развлекательное ток-шоу было безжалостно прервано экстренным выпуском новостей. Диктор, слегка взъерошенная и от этого похожая на сердитого воробья, зачитала сводку:

- Полчаса назад по неустановленной причине разбился самолет Boeing 747, совершавший рейс по маршруту Москва-Новосибирск. Погибли все находившиеся на борту люди: четыреста тридцать семь человек, включая экипаж, в том числе шестеро детей и одна беременная женщина.

***

Бог перетасовал карты.

- А давай еще одну? По десять за вист, а?

Смерть равнодушно пожала плечами.

- Сдавай. Твоя очередь.

Третий, как всегда, промолчал.

© Angie Marion Maggie-May

[Балбес]

сильно.

[ded_pihto]

Кто третий-то, интересно?

[[mD]]

Интересно, но с налетом кощунственности, так сказать

[}i{]

Действительно сильно. Неоднозначное впечатление. Пусть успокоится... Почему то вспомнился клип Mylene Farmer, Que Mon Caeur Lache.

[}i{]

Монеты

Очень сильный рассказ!!! Спасибо, глубоко тронул.

[hem]

Третий, как всегда, промолчал.

Банально, но кто же все-таки третий?

[Avraam]

сколько ж, однако, преферансистов

[_1_]

Про колдуна и демона

Мрачным речитативом отзвучало последнее заклинание. Чародей воздел руки и завыл: «Именами Вельзевула, Бел-Шамгарота и Ашторет заклинаю: явись, посланник Адской Бездны!» Линии меловой пентаграммы на полу вспыхнули ослепительной желтизной, затем поблекли. Повалил густой бурый дым, материализовавшийся в двухметровую устрашающую фигуру. Демон оказался ярко-синей расцветки, с лихо закрученными бараньими рогами и кожистыми крыльями. Мужским достоинством адского гостя можно было забивать средних размеров сваи. Демон хрипло откашлялся и заговорил потусторонним баритоном:

- Ты звал меня, волшебник, и я пришёл. Исполню я желания твои, в обмен на свою свободу.

После этого заявления гость гулко чихнул, проворчал в сторону что-то вроде «делать вам нехрен…» и громогласно заключил:

- Желай же, о, могущественный маг!

- Ты сперва срам прикрой, - устало буркнул волшебник, - не в борделе…

Штаны хозяина оказались демону маловаты. Пришлось удовлетвориться скатертью, повязанной вокруг бёдер. Смущённо оглядев обновку, посланец преисподней уже обыкновенным голосом спросил:

- Чего надо-то? Ты учти, я демон не из высших… среднего звена, так сказать. Насчёт бессмертия, там, или «Сибнефти» - это не ко мне.

- Шагай на кухню, - повелительно бросил чародей.

На кухне имел место накрытый стол: две бутылки коньяка, наструганный лимон, банка консервов из лососины и миска с корейскими салатами вперемешку. Гость удивлённо осмотрел сервировку и громко сглотнул.

- Да ты садись, рогатый, - дружелюбно сказал маг. – Ничего мне не надо, всё есть. А вот выпить, бывает, что и не с кем. Одинокий я…

- Это мы понимаем,- сочувственно произнёс демон, придвигая свой табурет поближе к столу.

Через полчаса собутыльники уже называли друг друга «братан» и «дружище». Волшебник, пригорюнившись, рассказал про бывшую жену. Выпили, нехорошо помянув блудливых баб. Демон откуда-то извлёк потёртое портмоне и показал собутыльнику фото трёх симпатичных демонят. Выпили за детей.

- Слушай, - неожиданно спросил хозяин, когда первая бутылка показала дно, - а ты добро творить можешь?

- Что есть добро, брателло, как не оборотная часть зла? – откликнулся уже изрядно захмелевший демон.

Следующие два часа собутыльники посвятили добрым делам. Демонскими стараниями они добавили российскому президенту пятнадцать сантиметров роста и столько же в плечах, наградили госсекретаря США бессмертными лобковыми вшами, отправили всем африканским детям сытный ужин из четырёх блюд, вырастили мужской половой член певице Земфире и повысили среднюю урожайность свёклы до трёхсот центнеров с гектара. Кроме того, расшалившийся демон по собственной инициативе организовал, чтобы писательница Донцова забыла все буквы, и пытался воскресить Фредди Меркьюри. Хозяин, приверженец классической музыки и ориентации, уговорил демона заменить Меркьюри на Шаляпина. На просьбу сделать так, чтобы никогда не существовало канала ТНТ, гость виновато пожал крыльями и признался, что каналом занимается Всеобщее Инфернальное Зло, на которое его компетенция не распространяется. То же недоступное ведомство, как выяснилось, обеспечивало существование АвтоВАЗа, киосков с шаурмой и актёра Михаила Кокшенова.

Финальным аккордом стала мелочная месть форварду сборной Испании Вилье: демон сделал обе его ноги левыми и одарил неизлечимым косоглазием.

После второй бутылки настала очередь искусства чародея. По просьбе гостя, он стал рисовать личные пентаграммы Повелителей Преисподней и вызывать их. Когда Повелители откликались, маг, мерзко хихикая, говорил: «Извините, ошибся номером» и стирал пентаграмму. Приятели не отказали себе в удовольствии подсмотреть за муками Александра Македонского, Чингисхана и Гитлера: в адской прачечной их заставляли стирать бесконечные портянки Чапаева. Великие полководцы брезгливо морщились и точили слезу от едрёного аромата ног красного комдива. Иосифа Сталина они обнаружили в замкнутом круге: он писал на себя доносы, после чего сам себя судил, расстреливал и вновь воскресал для следующего процесса. За дверью с табличкой «Чубайс А. Б.» никого не оказалось, но кабинет был уже меблирован изящным электрическим стулом с сиденьем натуральной кожи и позолоченным рубильником. В соседней комнате висела карта Закавказья, а полки ломились от фаллоимитаторов сложной формы с ярлычками «Устройство беспилотное, самонаводящееся».

Утро застало друзей уставшими, но довольными. Они долго трясли друг другу руки, обнимались и говорили прочувствованные слова. После этого демон скрылся в пентаграмме, куда чародей едва успел просунуть жестянку с пивом на опохмел. Проводив гостя, чародей, пошатываясь, добрался до спальни и рухнул на кровать.

…Светало. Спала счастливая Земфира, обнимая Ренату Литвинову. Беспокойно ворочалась и почёсывалась во сне Кондолиза Райс. Спали сытые африканские дети.

Мир стал немного лучше.

Изменено 24 августа, 2009 пользователем _1_

[_1_]

Немного позитива.

Полкило счастья

— Дайте мне, пожалуйста, булку хлеба и две пачки маргарина, — раздался звонкий голос. — Тебе какой маргарин, девочка? — спросила продавщица, с едва заметной улыбкой глядя на неё. — «Домашний»! «И пускают же таких маленьких девочек в магазин одних!» — с возмущением подумала продавщица, — «Да она даже до прилавка с трудом дотягивается. Одни глаза видны! Где её родители?» — Ты одна пришла? — Нет! Меня там брат ждёт, — малышка указала на дверь магазина. — А-а... понятно, — произнесла женщина, — Вот, держи! Булка хлеба и две пачки маргарина. Девчушка развернула пакет, который до этого держала в руке и сложила в него хлеб с маргарином. Затем малышка протянула продавщице купюру. — Сдачу отдашь маме. Или брату, хорошо? — Хорошо! — девочка моргнула большими глазами, — Ой! Чуть не забыла! — Ещё что-то? — Да! А можно полкило счастья? — Что?! — женщина подняла брови. — Полкило счастья! — повторила девочка, — Это меня брат попросил купить! Продавщица улыбнулась. — Ну, если брат... Вот, возьми, — она протянула малышке сладкую вату. — Это счастье? — малышка восхищённо посмотрела на вату и спросила, — Тут точно полкило? — Нет, полкило много! А этого как раз хватит! — засмеялась женщина. Девочка положила сдачу на прилавок. — Нет, нет, забери! Счастье не продаётся! Во всяком случае, за деньги. Девчушка взяла сладкую вату в левую руку (в правой был пакет с хлебом и маргарином) и, радостная, выбежала из магазина. Продавщица задумчиво посмотрела ей вслед, достала из кармана деньги и положила в кассу.