Короткие рассказики.

[Mike]

кладем, что кому понравилось...

вот первый

Done: Compiled

Hint: 0. Warnings: 0. Errors: 0

- Ну, запускай. Давай, чего ждешь – Саша говорил сам с собой, больше никого в комнате не было.

Рука замерла над клавишей enter. Два года труда, десятки тысяч строк кода, и осталось только запустить. Но за эти два года жизнь как-то устаканилась, боль притупилась, и ломать все снова было тяжело.

Саша убрал руку от клавиатуры и налил себе кофе. «Надо успокоиться, десять минут ничего не решают» - сказал он себе, зажигая сигарету. Многолетняя работа сисадмином и программистом приучила его к терпению. Он всегда чего-то ждал. Когда установится система, когда скачаются файлы, когда что-нибудь произойдет. Это по началу руки мелькали над клавиатурой и мысли скакали как белка в колесе, судорожно выискивая правильное решение. А через пару лет пришло осознание того, что системный администратор – это наверно самая созерцательная и философская работа на свете. И парадоксальная с точки зрения других – чем лучше ты работаешь, тем незаметнее она для окружающих.

Первых глоток кофе обжог язык. Мама терпеть не может горячее, всегда доливает холодную воду и в чай и в кофе, а отчим наоборот, пьет все очень крепкое и горячее, практически кипяток. Мысль опять скакнула в прошлое.

Мать с отчимом еще пять лет назад уехали в Канаду. Звали его с собой, но он не поехал. Во-первых, он был совершеннолетним и официально уже не был членом семьи. Во-вторых, вся эта волокита - сбор документов, беготня по всяким конторам за справками и бумажками, необходимость доводить английский до приемлемого уровня напрягали. Но самое главное, о чем он никому не говорил, было нежелание унижаться. Доказывать кому-то, что ты классный специалист и просто хороший человек, сидеть перед равнодушным чиновником, читая в его взгляде «понаехали тут», потом, изводя себя ждать милости. Возьмут - не возьмут. Нужен – не нужен. Оценят – не оценят. Вот от этого коробило больше всего. Взять-то, скорее всего, взяли бы. Он был не просто специалистом высокого класса, он жил компьютерами. В столе валялась куча сертификатов, на которые сдавал довольно легко. Даже было несколько от Microsoft`a, которые открывали на западе многие двери и позволяли автоматически претендовать на более высокую зарплату. Но зачем? Тут все знакомо, привычно. Немногочисленные друзья, к которым можно завалиться с ящиком пива, рассованным по карманам, в любое время. Девчонки, которые ценят тебя не за то, сколько ты зарабатываешь, а за твою улыбку и способность вспомнить анекдот на любую тему за две секунды. Доступные за гроши новейшие программы. Да мало ли еще чего. Жизнь состоит из таких мелочей, которые не замечаешь, пока их не лишишься.

Провожал он их в аэропорту с тяжелым сердцем. Денег как обычно было в обрез и когда они снова свидятся, было не понятно, лет пять пройдет точно. Канада не Европа, в которую можно просто сгонять в отпуск на автобусе или поезде на недельку-другую. Она далеко. Успокаивало, что отчим уже нашел там работу через Интернет, да и ехали они не на пустое место. Много лет в Торонто жил мамин брат, дядя Миша. Он приезжал пару раз в гости, веселый, загорелый, с кучей подарков. Там личная жизнь у него не удалась, и он приезжал не только навестить единственную родню, но и найти себе невесту. Три недели его последнего приезда запомнились всей семье надолго. Торжественные семейные обеды в честь очередной кандидатки в законные супруги проводились через день. В промежутках он где-то пропадал и возвращался уставший и с каждым днем все более сумрачный.

- Вот скажи мне, Санек, - сказал он однажды, когда они сидели вечером на кухне, потягивая пиво, - нормальные девушки остались или нет? Я понимаю, что тебе эти дурацкие железки дороже всех девушек. Но все-таки? Ведь какую ни возьми, что они спрашивают в первую очередь? «Сколько Вы зарабатываете», да «кем Вы работаете». А кто я внутри - им все равно. Смотрю в глаза, а там уже план нарисован. Этот меня увезет, первое время поддержит, всему научит, потом разведусь, денег у него оттяпаю, и вот тогда начнется крутая жизнь. Ну, придется спать с этим старым козлом, а мне всего 36, между прочим, так это не страшно, он хоть и козел, но не слишком противный. Я думал только на западе так, а оказывается, и сюда это дошло.

- Да не там ты ищешь, дядя Миша, мне почему-то так кажется. Нормальные или учатся или работают, им просто некогда по ресторанам да по презентациям шляться. - Саше было жаль дядю, - Да и зачем тебе девчонки? Найди себе 30-тилетнюю. Их сейчас много одиноких.

- Да я понимаю все. Это по началу с девчонками интересно, а потом поближе сойдешься – а общих-то тем и нет. И музыка у них не та, бум-бум один, прости господи, и книги не читают, только про сериалы, да про телешоу говорят. Прикинь, одна мне заявила, что войну, ну вторую мировую, американцы выиграли. Я обалдел.

- А знаешь что, дядя Миша, приходи-ка ко мне завтра на работу. Есть у нас несколько дамочек незамужних, познакомлю. Может и приглянется какая.

Они тогда еще долго сидели, сравнивая жизнь и людей там и здесь, дядя вспоминал свою юность, веселую студенческую жизнь. Разошлись уже далеко за полночь, договорившись, что дядя Миша на следующий день отдыхает до обеда, приводит себя в порядок и часикам к двум Саша его ждет у себя на работе.

Работа была не ахти какая, обычная контора, занимающаяся статистикой и опросами. Саша работал там системным администратором. Мороки было не много, народ занимался делом и ломал что-нибудь только по глупости. Зато всегда можно было отпроситься и сгонять на халтуру или написать в рабочее время программку для души.

Дядя Миша не просто пришел, он ворвался. В отглаженном костюме, весь цветущий и благоухающий, с какими-то пакетами и огромной коробкой с тортом.

- Здравствуйте, милые дамы. Где я могу найти Александра? – прямо с порога начал он, - Этот молодой человек нужен мне по очень важному делу.

«Милые дамы» как раз собирались выпить послеобеденный кофе за специально выделенным столом в углу комнаты, поэтому от работы он никого не оторвал. Саша уже вышел на шум из своего закутка и смог сам наблюдать первое впечатление, которое дядя произвел на всех. Впечатление было явно благоприятное.

- Александр, прости, что я так, по-простому, без звонка, - дядя Миша был видимо в ударе, ни тени смущения, ни одной фальшивой нотки, - но в такой день я не мог пройти мимо и не поздравить тебя с профессиональным праздником!

- С каким еще праздником?

- Не притворяйся, что ты не знаешь, племянник. Сегодня же день системного администратора. Представь меня своим коллегам и организуй стол, вот здесь все, что нужно, - он сунул Саше в руки все пакеты, - надеюсь, милые дамы не будут против небольшого праздника?

Дамы не были против и после того, как все познакомились, накрыли стол, отобрав у Саши пакеты. Торт был водружен в середину стола, все поойкали какой он красивый и начали рассаживаться.

- Дядя Миша, день сисадмина в конце июля, - тихонько прошептал Саша, пока женщины занимались столом.

- Другое что-то в голову не пришло. Да не напрягайся ты, пятница сегодня, значит праздник. Ну не водить же мне их всех по очереди к вам домой или в ресторан. А тут повод есть, стол есть, да и все кругом свои, ну кроме меня конечно. Слушай, а вот эта рыженькая кто, напомни?

- Начальница это моя, Наталья Александровна. Не замужем кстати. Лет не знаю сколько, наверно 32-34 где-то.

- Сделай так, что бы сидели рядом, пожалуйста.

Наконец все расселись. Стол действительно был шикарный, дядя постарался. Возникла бутылка вина, одна из пожилых сотрудниц пыталась возражать, но ее никто не слушал, настроение у всех уже было не рабочее. Первый тост все подняли за трудный Сашин труд, сказали ему столько теплых слов, что он даже засмущался. Дядя Миша много шутил, рассказывал забавные истории из жизни, дамы смеялись, снова поднимали бокалы. Рабочий день закончился как-то неожиданно и многие стали собираться домой. Кому-то надо было забирать ребенка из садика, кто-то торопился на дачу.

- Ну, как? - спросил Саша, когда они вышли перекурить.

- Знаешь, похоже, я влюбился. Пытаюсь отрешиться, посмотреть на нее как бы со стороны и не получается. Взрослый мужик вроде, а она посмотрит или спросит чего – как мальчишка себя чувствую. Черт, только бы какую-нибудь глупость не сморозить.

- Да ладно, дядя Миша, все нормально будет. Я сейчас слиняю потихоньку, а вы еще вдвоем посидите.

Последнюю неделю перед отъездом дядю Мишу они почти не видели, он изредка забегал на пару минут, но вереница невест и обеды прекратились. Наталья Александровна тоже витала где-то в облаках, на вопросы отвечала невпопад и каждый день находила предлог сбежать с работы пораньше. За этим забавно было наблюдать, но Саше они оба нравились и он не имел ничего против заиметь такую тетку. На прощальный обед они пришли вдвоем.

- Дорогие родные, - дядя Миша стоял во главе стола с бокалом шампанского, - рад сообщит, что Наташа, - он нежно посмотрел в ее сторону, - приняла мое предложение руки и сердца.

Пока все поздравляли жениха и невесту, Саша смотрел на них и тихо завидовал. Люди старше 30 казались ему уже пожилыми, но сейчас он видел молодых и счастливых людей, которые в данный момент не нуждались ни в поздравленьях, ни в родственниках, ни в ком бы то ни было. Им достаточно было друг друга.

- Спасибо всем. Оформление документов займет какое-то время, а отпуск у меня кончается. Поэтому я, с болью в сердце, уезжаю. Но очень-очень скоро вернусь, и мы отгрохаем грандиозную свадьбу. Вам всем быть в обязательном порядке.

Потом были сборы, проводы, слезы в аэропорту. Наталья Александровна опять отвечала невпопад, но уже по другой причине, и оживала только, когда дядя Миша звонил из своей далекой Канады. Потихоньку пролетело полгода и, наконец, жених приехал, и состоялась свадьба. Действительно грандиозная. С выкупом, с катанием по городу, с похищением невесты, с дракой. Все как положено. Свадьба плавно перетекла в отъезд, и опять были слезы и обещания писать и звонить регулярно.

Саша отпил уже остывший кофе из своей любимой стеклянной кружки и затянулся сигаретой. Ему нравилось вспоминать то время. Плохое и мелкое всегда почему-то забывается. В памяти остается только хорошее. Хотя нет. Самое плохое тоже остается.

В тот злополучный день он банально проспал. Накануне отмечали какой-то праздник, и отрубился он где-то в четвертом часу, каким-то непостижимым образом оказавшись дома. Подробностей он не помнил. Когда зрение сфокусировалось, на часах уже был двенадцатый час. Минералка, холодный душ, кофе, сигарета и на улицу, ловить такси. Откуда взялся черных джип он не видел. Только последние секунды растянулись как в кино, и он успел рассмотреть все. Пустые глаза водителя, который даже не попытался затормозить, его злобная усмешка в последний момент, поцарапанный кенгурятник и помятый номер. Он пытался увернуться, но не успел. Затем резкая боль в спине и ногах и полет. А потом темнота.

Пришел в себя он только через неделю. Первое, что он увидел, был обшарпанный потолок. Потом появился звук, что-то рядом попискивало, и где-то капала вода. Затем в нос шибанул запах немытых тел и химии, стандартный запах любой больницы. А следом пришла боль. Хотелось завыть, но он не мог, только стонал, боль начиналась выше поясницы и била прямо в голову. Все, что было ниже, он не чувствовал. Зато помнил и чувствовал каждой клеточкой тот самый миг, когда джип коснулся его тела. Потом пришли врач и медсестра, которая что-то вколола в его капельницу, и почти сразу стало легче.

- Ты говорить можешь? – спросил врач после осмотра.

- Да.

Это «да» он скорее выдохнул из пересохшего рта, чем произнес.

- У тебя компрессионный перелом позвоночника и закрытый перелом правой ноги. Ну и сотрясение мозга, два ребра плюс множественные ушибы. Ты не девочка, успокаивать тебя не буду. Про ноги забудь. Все, что ниже пояса, у тебя не работает. Полежишь у нас, пока нога и ребра не заживут, а там видно будет. Родные-то у тебя есть?

- Есть, но они далеко, приехать не смогут.

- Плохо.

- Доктор, а вылечить это можно? Ну, позвоночник. Чтоб ходить снова мог.

- Шансов почти нет. Делают, конечно, операции, но не у нас, в Германии. Да и тогда шансов, что ходить сможешь, довольно мало. А знаешь, каких это денег стоит? Ты не миллионер случаем?

- Нет.

- Тогда забудь. Учись жить с тем, что есть.

На следующий день пришел следователь, грузный и краснолицый. Он постоянно вытирал платком потное лицо и лысину и все больше мрачнел, слушая рассказ Саши. Когда тот назвал номер машины, следователь его остановил.

- Послушай меня, парень. Забудь все, что ты мне сказал. Понял? Никакого дела не будет. Тут замешаны такие люди, - он воровато оглянулся, - что тебе лучше сразу все забыть или тебе помогут это сделать. Будешь молчать – помогут деньгами и лекарствами, только на многое не рассчитывай. Начнешь болтать – тут и останешься, навсегда. Ясно тебе?

- Да куда уж ясней.

Дни тянулись медленно, целиком наполненные болью. От обезболивающих она немного притуплялась, но всегда возвращалась снова и снова. Первые дни жутко хотелось курить. Потом хотелось умереть. Он лежал и придумывал разные способы. Хотелось сделать это быстро и легко. Но потом откуда-то из глубины пришла злость. Он закрывал глаза и видел ту противную ухмылку «хозяина жизни», который даже не попытался его объехать или затормозить, уверенный в своей безнаказанности. Желание навсегда стереть эту ухмылку с его рожи укреплялось и не давало расслабиться. Он научился пользоваться креслом-каталкой, и заново учился делать самые обычные вещи. Его лучший друг Макс, которому он написал доверенность, поменял его трешку на однокомнатную на окраине с большой доплатой, поэтому о деньгах пока можно было не беспокоиться. Квартира была на первом этаже, и Макс с ребятами, к выписке Саши из больницы, успели сделать там небольшой ремонт, перевезти весь скарб и даже сделать пандус. Продукты Саша стал заказывать в ближайшем супермаркете, а готовить, стирать и убирать согласилась за скромную плату соседка.

Только через месяц после выписки он собрался с силами и позвонил маме.

- Сашенька, родной, куда ты пропал? У нас тут такое горе. Миша с Наташей разбились на машине. Поехали на уик-энд, на океан отдохнуть и не вернулись. Полиция говорит, что Миша не справился с управлением и влетел прямо под грузовик. Вчера девять дней было. А тут еще до тебя дозвониться не можем. У тебя все в порядке?

- Да, мам, все нормально, не беспокойся. Работы было много, да еще переехал на другую квартиру, куда мне одному три комнаты. Так что не волнуйся за меня.

Они еще долго разговаривали. Мама плакала, вспоминая брата, и Маша просто не мог добить ее еще и своими проблемами. В конце концов, жизнь потихоньку стала налаживаться. Он уже привык к своему креслу и положению. Оставалось только найти дистанционную работу. Голова и руки же были целые. А работать не обязательно в офисе, дома даже лучше. Друзья не забывали, заезжали, подкидывали работу.

Месяц за месяцем он работал и искал. Искал того, кто сломал ему жизнь. Но все было тщетно. Машину он вычислил. Но она была куплена на фирму, и кто ей пользовался, было неизвестно. Не хватало данных. И он начал собирать все что мог. Покупал, скачивал, обменивал. Разыскал на старом диске начатую и давным-давно заброшенную поисковую систему. Начал ее дописывать и увлекся.

Однажды зимой, после нового года, когда он задумчиво смотрел на летящий за окном снег, в дверь позвонили. Хорошо одетый молодой человек, стоящий на пороге, разыскивал его.

- Меня зовут Сергей Воронцов, я адвокат. Вот мои документы. Могу я взглянуть на Ваш паспорт для полной уверенности?

- Да, пожалуйста.

- Все в порядке, благодарю. Я в данном деле представляю интересы канадской страховой компании. Ваш дядя и его супруга застраховали свою жизнь и в случае гибели обоих указали Вас, как единственного наследника. Приношу свои искренние соболезнования по поводу их преждевременного ухода.

- Спасибо.

- Вот ознакомьтесь с пакетом документов и, если нет возражений, подпишите на последнем листе в обоих экземплярах. Тогда через 3-5 дней на Ваш счет будет перечислено около 300 тысяч долларов.

- Сколько-сколько?

- 300 тысяч. Эта сумма получилась уже после вычета всех налогов и положенных по закону отчислений.

- Минутку.

Саша уехал на кухню, вытащил из холодильника бутылку водки и прямо из горлышка сделал глоток. Потом посмотрел вверх и сказал: - Спасибо вам, ребята, вы дали мне шанс.

- Сергей, - сказал он, когда вернулся в комнату, - а могу я Вас нанять?

- Конечно. Какую услугу я могу Вам оказать?

- Мне нужно сделать операцию на позвоночнике, пока еще не поздно, возможно и не одну. Мне говорили, что такие операции делают в Германии. Вы можете для меня все узнать, договориться с клиникой, сделать международный паспорт, билеты, ну словом все?

- Да конечно, Александр, я все сделаю.

Они еще с полчаса отбирали нужные документы, выписку из больницы, снимки. Когда адвокат ушел Саша сразу позвонил и вызвал Макса.

Они сидели на кухне, пили пиво и обсуждали неожиданно свалившееся наследство.

- Классный у тебя был дядька, что не говори. Помянем.

Они выпили и помолчали.

- Странная все-таки штука жизнь, Макс. Если бы они не погибли, у меня не было бы шанса. А если бы не тот урод, я бы так всю жизнь в той конторе бы и просидел. Понемногу подхалтуривал бы на стороне и может быть никогда не нашел времени для чего-нибудь грандиозного.

- Да ладно, не углубляйся. Вообще нельзя о прошлом жалеть. Что произошло, то и произошло. Видимо судьба такая. Ты давай про свое «грандиозное» колись. А то кропаешь что-то потихоньку и ничего не рассказываешь. Что за программа?

- Я сам не могу ей точное определение дать. Это смесь поисковой машины с логическим анализатором. Только логика получается не линейная. Короче, она ищет нужное по начальным данным, делает выводы и прогнозы и на их основе снова ищет недостающие элементы, постепенно сводя их в общую картину.

- Ты сейчас с кем разговаривал? Я обычный менеджер по продажам, давай попроще.

- Ну, как тебе попроще объяснить?

- А давай на примере. Мой папаша каждые выходные ездит на рыбалку, определи, куда он ездит.

- Ну, давай. Пошли к компьютеру. Только программа не дописана, будем пока вручную копаться. Говори имя-отчество, фамилию и адрес я сам знаю.

Макс продиктовал, и Саша начал колдовать над клавиатурой.

- Вот смотри. Вы живете сам знаешь где, работает он у тебя на заводе инженером. От дома до работы примерно десять километров. У него Нива, заправляется он на заправке рядом с домом, используя дисконтную карту, именную, между прочим. Так, пробиваем эту карточку по другим заправкам. Пусто, только на этой. Так, смотрим расход топлива у Нивы, как часто он заправляется, сколько наезжает по городу. Ха, твой папашка последний месяц никуда не выезжал из города, у него бензина бы не хватило никуда уехать.

- Ни фига себе, а где он гасится? Да еще и с ночевкой?

- Посмотрим. Давай рассуждать логически. Ему надо где-то спать и есть. Проверяем гостиницы – пусто. Есть еще частники, но у меня данных по ним нет. Смотрим по магазинам. О, у него есть еще дисконтная карта, он по ней как раз отоваривался в субботу в супермаркете около автовокзала. Смотрим, чего брал. Конфеты, коньяк, вино, виноград. Тебе наборчик ни чего не напоминает?

- Во дает. А дальше. Ну, купил, дальше-то куда пошел?

- Ну, давай еще по мобильникам пробьем. Звонки в пятницу и субботу, восемь звонков, два домой, так, этот рабочий. Вот, есть еще городской, судя по первым цифрам снова где-то в районе автовокзала. Заглянем еще в пару баз. Так, есть, однокомнатная квартира, Парамонова Мария Петровна, 30 лет, не замужем, прописана одна.

- Вот козел. А мать гадала, чего это он рыбалкой увлекся, то все футбол смотрел, да в гараже квасил.

- Теперь понял? Как не прячься, а следы все равно есть. И это я еще не все базы задействовал. При желании, большом желании, можно еще и записи с камер слежения просмотреть соседних магазинов и контор. Тогда уже точно будем знать, куда он ходит.

- Да ладно, не надо. Я и так поверил. Слушай, а зачем тебе программа, если сам все так классно можешь вытащить?

- Программа будет просматривать миллионы вариантов и тысячи баз, а не десяток, как я.

Деньги дяди очень пригодились. Огромный дисковый массив, купленный за бешеные деньги был под завязку забит разными базами. Он собрал все, что можно было купить или достать. Он договорился с несколькими хакерами, и они периодически все это хозяйство обновляли и искали недостающее. И дело было уже не только в том уроде. Он просто нашел себе достойное занятие и отдался ему полностью. Адвокат выполнил свое обещание и через неделю его ждали в Берлинской клинике лучшие нейрохирурги. Оставалось только закончить все дела тут.

Enter. Окно программы развернулось. «Режим мастера» - «Поиск от известного объекта».

- Стартовый объект?

- Автомашина.

- Данные известны?

- Черный джип. Два с половиной года назад был номер ….

- Цель поиска?

- Водитель, сидевший за рулем два с половиной года назад. Дата 4 апреля, около 12 дня.

- Объем поиска?

- Средний. Глубина два уровня.

По низу окна побежала синяя полоска, показывая текущий уровень выполнения. В центре экрана появилась сначала серая, неактивная, машинка. Через пару секунд она почернела, и ярлычок под ней начал заполняться данными. В разные стороны от машинки потянулись линии. На конце одной появился домик с надписью «Автосалон», на другой «ГАИ». Потом «Сервис», «Заправки», «Страховка», «Заказ запчастей». Хозяином машины оказалась коммерческая фирма. Потихоньку и ближайшие к машине объекты стали обрастать своими спутниками. Потом появился первый человек, привязанный прямо к машине. Он сдавал машину в ремонт и заказывал запчасти. Саша с нетерпением ткнул в фигурку. На экран выскочило окно. С фотографии на него смотрел пожилой мужчина с короткой стрижкой и усами. Не он. Надпись под фото извещала, что это официально прикрепленный водитель. В указанный день был в командировке в другом городе на другой машине. Саша закрыл окно с водителем и нажал «Прервать».

- Прервать или изменить условия?

- Изменить.

- Условия доступны для редактирования.

- Возраст водителя от 20 до 35 лет. Мужчина. Объем поиска - полный. Все доступные базы. Максимальный уровень абстракции.

- Это займет много времени, Вы уверены?

- Да.

- Я подожду, - сказал он вслух и снова налил себе кофе. Он привык ждать.

Весь экран заполнился темными силуэтами людей. Программа выбрала всех работников фирмы, несколько сотен человек и всех их родственников. Базы пенсионного фонда и БТИ. Результаты переписи. Данные из поликлиник. Потом фигурки некоторых стали таять. Отбраковка шла по полу, возрасту, доходу, подтвержденному отсутствию в городе или болезни. Водительские права, телефонные звонки, официальные доходы, расходы. В конце концов, на экране остался только один силуэт.

- Поиск завершен. Показать результат?

- Да.

С экрана на него смотрело то самое лицо, даже ухмылка была. Сын одного из владельцев фирмы.

- Доказательства есть?

- Нет. Только косвенные улики. 4 апреля в 11:40 расплатился кредиткой в ресторане в двух километрах от заданного места. Через десять минут на соте отмечен звонок с его сотового телефона, номер абонента не определен. Центр соты находится точно по середине между указанным местом и рестораном. В 12:08 снова звонок, в этот раз на сотовый телефон отца. Расстояние центра соты от места происшествия около 4 километров от указанного места. В противоположную сторону от ресторана с небольшим отклонением в сторону. На следующий день уехал в тур по Европе на месяц. В тот же день с телефона отца сделаны два звонка заместителю начальника милиции. За предыдущие три месяца звонков на этот телефон не было. Есть дополнительная информация, не относящаяся к делу. Показать?

- Да.

- Этот человек может быть также участником еще пяти преступлений за последние три года. Изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений, вандализм. В одном случае фигурирует аналогичная автомашина, но не совпадает одна буква номера. В течение двух месяцев после трех случаев из пяти заместитель начальника милиции совершал крупные покупки на суммы от трех до десяти тысяч долларов.

- Достаточно.

- Новый поиск?

- Да, найди мне киллера. А я пока начну собирать чемоданы.

©Олег Михайлец

Изменено 21 июля, 2009 пользователем Mike

[neonaft]

Mike

а в каком месте рассказ короткий?

[Килин]

Регулярная ежемесячная тягомотина, на которую сгоняли летчиков по велению строгих требований руководящих документов и которая официально именовалась "Разбор полетов" была в самом разгаре. Командир уже доложил о происшествиях, случившихся в межразборный период (второй пилот Сердцеедов опоздал на предполетную подготовку, кошмар! на три минуты), старший инженер поведал о замене двигателя 25-й серии на двигатель 26-й серии на одной из машин (а чем они отличаются? - практически ничем), начальник штаба пожурил летный состав за неграмотное ведение полетной документации (Брахмапутров, запомни, правильно пишется "шестьсот", а не "шессот").

Летчики, осознавая важность происходящего, к действу относились с должным почтением. Серьезность момента не располагала к обсуждению последнего шоу телепузиков, поэтому Черноморов играл в тетрис, Опоссумов-Рыльский разгадывал кроссворд, Иванштейн заканчивал вторую партию шахмат с Пупкиным. Остальные тридцать два (точнее двадцать восемь - два экипажа в отпусках) человека занимались не менее важными делами - изучали свежую прессу, разглядывали мужские журналы или просто дремали.

В настоящий момент выступал инспектор по безопасности полетов:

- … А теперь сказанное поясню словами. Согласно последних требований, принятых в региональном управлении введен новый порядок оформления полетной документации.

- Все-таки, надо писать "шессот"?

- Не остри юмором, Брахмапутров! - инспектор грозно сверкнул очами. Командир эскадрильи неодобрительно покачал головой, глядя в бумаги, разложенные на столе. Пупкин выиграл очередную партию у Иванштейна.

- В целях повышения роста уровня безопасности и регулярности воздушных полетов, - раздувая щеки важно продолжал инспектор, - с первого числа оставшегося месяца всю документацию оформляем только чернилами черного цвета. Применение синих и прочих фиолетовых цветов недопустительно.

- Глубокая своевременная мысль, - подал голос "однофамилец юмориста Задорнова", как он сам представлялся, - чувствуется забота руководства.

Борьба за безопасность полетов шла полным ходом. Андрей Незабудкин, командир самолета Ан-2, утвержденный в этой должности чуть меньше года назад, наконец-то понял, почему в летчики не берут дальтоников. Чтобы цвет чернил не перепутали! Правда, как это нововведение отразится на состояние аэродромов, исправность самолетов и подготовку летного состава он не понял. Молодой еще, что с него взять? Он, например, по своей наивности полагал, что новые полетные карты могли бы способствовать повышению безопасности, но начальство, судя по всему, было уверено, что карты выпуска 46-го года вполне соответствуют требованиям сегодняшнего дня.

Разбор полетов между тем продолжался. Слово взял ведущий пилот-инструктор:

- Если вопросов к инспектору нет, то приступим к методической части.

Методическая часть - это такая часть, на которой рассказывают, как надо поступать в той или иной ситуации, как поступать наоборот, не надо и все это теоретически обосновывают.

Пилот-инструктор имел огромный опыт, включающий два разбитых самолета и множество мелких аварий и потому обладал полным моральным правом учить тех, кто самолетов не ломал. Что же касается его стремительного карьерного роста, то папа ведущего пилота-инструктора, старший штурман регионального управления гражданской авиации, был тут совершенно не причем.

- Разберем информацию по безопасности полетов о катастрофе Як-40, - продолжал инструктор.

- При выполнении контрольного облета самолета после замены двигателя на высоте 6000 метров экипаж, по данным расшифровки "черных ящиков", произвел недопустимые для транспортного воздушного судна эволюции, выразившиеся в выполнении "бочки" . Экипаж, не имея соответствующей подготовки, не справился с пилотированием. Самолет перешел в крутое пикирование. На выводе из пике перегрузки превысили предельно-допустимые нормы. Воздушное судно разрушилось на высоте 4500 метров. Экипаж погиб. Пассажиров на борту, как вы понимаете, не было. Понял, Незабудкин? - оратор наконец-то оторвался от бумажки, по которой читал информацию.

- А я че? Я ниче!

- Ты, Незабудкин, не умничай, как на празднике, - вмешался в разговор инспектор по безопасности, - здесь перед тобой не все такие идиоты, как хотелось бы, а лучше заруби себе на ус, что тех, кто нарушает правила полетов мы будем от полетов отстранять и так далее и так прочее. Будешь потом плавать, как пешеход.

С задних рядов раздались аплодисменты. Командир эскадрильи закусил губу и полез под стол доставать авторучку, которую уронил очень вовремя и, конечно, совершенно случайно.

- В связи с вышеизложенным, - продолжал пилот-инструктор, - давайте вспомним, какие силы действуют на самолет при выполнении виража. Повторение - мать учения. Верно, Незабудкин?

- И мачеха вдохновения, - ответил тот.

Инструктор извлек из пыльного шкафа не менее пыльный плакат и приступил непосредственно к методической работе:

- Таким образом мы видим, что постоянство высоты обеспечивается взаимной компенсацией вертикальной составляющей подъемной силы и веса самолета в вертикальной плоскости, а постоянство радиуса разворота обеспечивается…

Далее ведущий специалист, постоянно сбиваясь и заглядывая в конспект, легко и доступно объяснил летчикам, что будет, если увеличить крен самолета - самолет неизбежно начнет терять высоту. Свое выступление по данной теме инструктор закончил коварным вопросом:

- Незабудкин, какой предельный крен у самолета Ан-2?

- Пятьдесят три градуса, - бодро вскочил тот.

- Правильно, садись. Нет, погоди. Напомни нам заодно минимальную скорость, на которой возможен горизонтальный полет.

- Девяносто шесть километров в час, - вновь так же бодро подскочил успевший было сесть Незабудкин.

Для теоретического обоснования данного тезиса инструктор принялся вычерчивать на доске, напоминающей школьную, график кривых Жуковского. С третьего раза получилось.

Когда методическая часть наконец была закончена слово вновь взял командир эскадрильи:

- У командиров экипажей, вторых пилотов вопросы к руководству, предложения, замечания есть?

Аудитория зашевелилась, предчувствуя окончание процедуры, но вопрос, заданный кем-то с галерки заставил всех притихнуть:

- Когда зарплату давать будут?

Чувствовалось, что спрашивали о наболевшем. Черноморов даже выключил свой неизменный тетрис и вместе со всеми устремил свой взгляд на командира эскадрильи. Возникла неловкая пауза. Комэск, виновато улыбаясь, неловко развел руками, дескать, не от меня это зависит. Прервал паузу инспектор по безопасности:

- Хватит спрашивать такие вопросы, неприличные в нашем предприятии. А то сначала спрашивают такие вопросы, а потом приходят на вылет в нетрезвом виде лица.

На том и порешили.

* * *

Авиатехник Олег Гаврилович Вытриносенко, которого за глаза называли дедом за солидный возраст и обстоятельность, с которой он относился к работе, занимался подготовкой самолетов к вылету. Только что он закончил проверять двигатель на последней, третьей машине, которую он сегодня обслуживал и теперь натягивал чехол на еще теплый капот.

- Нафиг ее чехлить, - задал вопрос его напарник Ленька, молодой техник-приборист. - Лето, не выстынет.

- Положено так, - буркнул в ответ Вытриносенко и хотел продолжить, слезая со стремянки, - в руководстве написано… Но Ленька его перебил:

- О, смотри! Шагреневый бежит.

Олег Гаврилович обернулся. По перрону к ним семенил тот, кого Ленька назвал Шагреневым - инженер технической службы. Маленький, лысенький, толстенький, суетный и вечно размахивающий руками он гордо нес по жизни фамилию Степлер. А Шагреневый… Черт его знает. Прозвище. Прилипло, и все тут.

- Здорово, дед, - поздоровался инженер, после чего наклонился и вытер свою руку о ветошь. - Ленька, сбегай в ПДО , пусть девочки скажут, сколько у нас красной краски осталось.

- Чего бежать? Вон в самолете радиостанция, спросить можно.

- Точно. Правильно. Молодец. - Степлер заскочил в кабину ближайшего самолета, включил радиостанцию. Ленька не спеша залез следом. Вытриносенко остался на стоянке.

- ПДО, - скороговоркой заговорил инженер, - ответим сто сорок третьему?

Самолет под номером 01143 стоял на стоянке рядом. Почему Степлер начал работать в эфире, используя его позывной, а не позывной самолета, в котором находился, Ленька не понял.

- Ленька, а где моя папка с документами? - выглянул из кабины инженер.

- Вон, на крыле лежит, - показал тот в иллюминатор, - сейчас принесу. Выскочил из самолета, схватил папку, запрыгнул обратно. Рация надрывалась:

- Отвечаю сто сорок третьему, ПДО.

Степлер задумчиво смотрел на соседний самолет:

- Странно. Его ПДО вызывает, а мне не отвечает. Дурдом. - Он схватил у Леньки папку, бросил ее на соседнее кресло. Сверху на нее швырнул наушники и выскочил из самолета.

- О! Олег Гаврилович, и ты здесь! - удивился он, увидев Вытриносенко. Опять поздоровался с ним за руку, снова вытер свою руку о ветошь.

- Дед, тут такое дело. Пришла радиограмма, - инженер начал хлопать себя по карманам. Потом обернулся:

- Ленька, где моя папка?

- Тьфу… - Ленька опять сбегал, принес.

- Вот, - Степлер вынул из папки бумагу. - В Саратове Ан-2 на вынужденную сел. Причина - заклинивание руля высоты. Забыли отвертку в тягах управления на двадцать пятом шпангоуте. Надо проверить на всех машинах - вдруг у нас тоже кто забыл.

- Сделаем, - степенно кивнул Вытриносенко.

- Разрешите вопрос, - влез в разговор Ленька, - а если не отвертку найдем, а, допустим, пассатижи?

Инженер сделал над собой усилие и на секунду задумался. Наконец нашелся:

- Тут конкретно сказано, - ткнул он пальцем в бумагу, - отвертка, в тягах руля высоты, на двадцать пятом шпангоуте. Понял?

- Понял. А краска зачем?

- Какая краска?

- Красная.

- А-а-а! - вспомнил Степлер, - огнетушители на стоянках покрасить надо.

- Так чего горячку пороть, - не унимался Ленька, - сейчас самолеты разлетятся - весь день свободен. Схожу, возьму краску и покрашу.

- Срочно надо. Комиссия на носу.

- Сегодня, что ли?

- Через месяц.

Ленька удивленно пожал плечами. Вытриносенко ухмыльнулся и не спеша пошел осматривать тяги управления. За двадцать лет в авиации он привык ко всему.

К стоянкам подъехала грузовая машина. Из нее выскочила женщина с "Беломором" в зубах и начала руководить процессов подъезда машины к самолету.

- Левей, левей, нахрен, - ее командному голосу вполне мог бы позавидовать генерал Лебедь. - Не туда, придурок!

- Сама же орешь левее, - выглянул водитель из окна автомобиля.

- Ну так я и показываю левее, вон туда, - рявкнула женщина и махнула правой рукой.

- Надя, не кури у самолета, - подошел к ней Вытриносенко. Надя глянула на него исподлобья, но поняла, что спорить бесполезно и выбросила окурок в кучу промасленной ветоши.

Ленька снова полез в самолет, чтобы убедиться, что инженер не снял его случайно со стояночного тормоза. Не дай бог покатится, потом не отпишешься перед тем же Степлером.

- Отвечаю сто сорок третьему, ПДО, - надрывалось радио. Ленька тупо посмотрел на наушники, сел в кресло, выключил радиостанцию. Проверил тормоз - самолет был заторможен надежно.

* * *

У авиакасс толпился народ. Парень с банкой пава в руке наклонился к "амбразуре":

- Девушка, мне, пожалуйста, два билета на Москву, на вечерний рейс.

- На какое число?

- Что? - в зале было шумно и парень не расслышал.

- Билет на какое число?

- Повторите, не слышно.

Кассиру диалог начал надоедать:

- Ну ты какого летишь?

- По делам…

Объявляется регистрация и посадка на рейс по маршруту…- прошепелявил приятным женским голосом громкоговоритель в центральном зале аэровокзала. Народ зашевелился. Какой-то юморист-самоучка попытался развеселить окружающих старым трюком:

- Повтори, дура, чего сказала?

- Attention, please , - отозвался громкоговоритель.

В помещение службы досмотра вошли трое в штатском.

- Кто тут у вас Мамкапапкин? - задал вопрос один из них.

- Я, - поднялся навстречу высокий темноволосый мужчина лет тридцати, - а в чем дело?

- Можно вас на секундочку?

Вышли. Один из троих протянул Мамкапапкину развернутое удостоверение капитана федеральной службы безопасности.

- И?

- У нас есть сведения, что на рейсе, который только что объявили, кто-то из иностранных граждан собирается вывозить контрабанду.

- Что именно?

-А вам зачем знать?

- Здравствуйте, девочки! - удивился Мамкапапкин. - И что же я должен искать?

Капитан понимающе кивнул:

- К сожалению, мы сами этого не знаем. Обращайте внимание на все подозрительное. Возможно, пробы воды, грунта, кино-, видеоматериалы. Ищите скрытые полости в чемоданах и сумках. Собственно, мы будем рядом.

- Оружие с собой?

- Что?

- Оружие с собой?

- Семен Семеныч! - заулыбались федералы старой шутке.

Досмотр шел своим чередом. Пассажиры неспешно ставили свои сумки на транспортерную ленту интроскопа , выкладывали из карманов на стол металлические предметы, получали за это штампик в посадочный талон и проходили в накопитель (хорошо - не отстойник). Мамкапапкин, словно постовой, руководил потоком людей.

- Женщина, вещи ставим на транспортер. Да, да, на транспортер, на ленту вот эту, которая движется. Нет, женщина, не ребенка. Ребенка на ленту не надо, только сумки. И самой тоже не надо на нее садиться. Сами с ребенком проходите сюда. Так, хорошо, - штампиком стук. - Молодой человек, давайте ваш посадочный талон. Нет, это билет. Это тоже не то - это страховой полис. Посадочный талон вам разве на регистрации не дали? Наверху, в зале. Нет? Тогда вам сначала на регистрацию надо. - Света, выпусти молодого человека, он регистрацию не прошел. - Не переживайте, молодой человек, самолет без вас не улетит. - Девушка, извините, но вас я пропустить не могу. Лимит - три красивых девушки в один самолет. Вы уже четвертая, так что полетите следующим рейсом.

Девушка застыла в недоумении. О таких правилах в авиации она слышала впервые.

Федералы яростной жестикуляцией пытались обратить внимание Мамкапапкина на очередного пассажира, спускавшегося по лестнице в сектор досмотра. Мол, вот он, иноземный подданный. "Не зря свой хлеб кушают, - уважительно подумал Мамкапапкин, - моментально распознали в негре иностранца". Он опустил штампик на посадочный талон по-прежнему стоявшей изумленным истуканом девушки:

- Только ради вас иду на должностное преступление. Счастливого полета! - И занялся негром.

Раньше с резидентами иностранных разведок Мамкапапкин никогда не сталкивался, как себя с ними следует вести не знал. Поэтому решил просто исполнять свои обязанности. Остальное - забота контрразведки.

- Please, put your baggage on the conveyer , - обратился он к пассажиру. Сказать по совести, английского Мамкапапкин не знал, разве что в объеме голливудских боевиков. "Fuck you" и "come on, baby" он понимал без переводчика. Просто работая на досмотре волей-неволей вынужден был выучить несколько стандартных фраз, чтобы общаться с такими вот залетными иностранцами. Однако федералы уважительно закивали головами, а негр радостно заулыбался, встретив человека, с которым можно пообщаться.

Рамка металлоискателя запищала, определив наличие железа под одеждой пассажира.

- Sorry, come back, please. Put on the table all metal objects: coins, keys, and watches.

Рамка все равно звенела.

- Metal belt, - заулыбался негр еще шире и расстегнул пиджак.

- Sorry, - еще раз блеснул познаниями английского Мамкапапкин и проверил пассажира ручным металоискателем, после чего обернулся к ФСБшникам. - Чисто!

- Спроси у него, что это такое, - указал один из них на экран монитора.

В просвеченной сумке было видно несколько коробочек.

- Видеокассеты, - с первого взгляда определил Мамкапапкин.

- Yes, videocassettes, - радостно кивая подтвердил иностранец.

- Спроси, что записано, - попросил капитан.

Это уже выходило за границы мамкапапкинских языковых познаний, однако он поднатужился и пукнул вопросом:

- What record on these cassettes?

- You are town, streets, architectural monuments, your peoples, and your nature. I am journalist and this film about your country, - скороговоркой заговорил негр улыбаясь при этом голливудской белозубой улыбкой. Интересно, их там специально учат так улыбаться? Курсы какие-нибудь, наглядные пособия…

Из всего сказанного Мамкапапкин понял только три слова: люди, журналист и фильм и пытался допридумывать остальное, чтобы хоть как-то более менее связно перевести текст разведчикам, которые смотрели на него с нескрываемым нетерпением. Наконец он отчаялся сделать это, махнул рукой и перевел:

- Порнуха всякая.

Федералы ошалело отшатнулись от такой новости.

- No porno, no porno! - замахал руками "шпион". Улыбка сменилась выражением неподдельного ужаса и если бы не его природная смуглость, то можно было бы заметить, как он побледнел.

- Мощно сказал, начальник. Внушает, голосом Алексея Булдакова выдал наконец капитан и команда федералов удалилась. "Однако, не слабо, видно, иностранцев бьют по имиджу", - подумал Мамкапапкин, протягивая негру его посадочный талон.

По лестнице в зал досмотра спускался очередной пассажир. Из служебного помещения выбежал разъяренный пилот-инструктор, грозно размахивая бумагой, в которой Мамкапапкин без труда узнал сопроводительную ведомость - документ, содержащий сведения о загрузке воздушного судна и количестве пассажиров.

- Ты чего мне оформил! - взвизгнул пилот-инструктор.

Кстати, звали его Олегом, отца его Сергеем. А фамилию Олег Сергеевич носил наследственную - Бычаров. С ударением на втором слоге. Более точно выразить характер пилота-инструктора, его отношение к жизни, чем сделали это предки, наградив его такой фамилией, невозможно. Во всяком случае автору с его скромными возможностями сие на по силам.

Мамкапапкин утер слюни, которыми его забрызгал ведущий специалист, взял со стола бумагу, пробежал ее глазами.

- Что тебе не нравится?

- Вот, вот! - орал Бычаров, - ты вот сюда посмотри. - Он тыкал пальцем в документ, уже изрядно помятый. Мамкапапкин еще раз прочел ведомость.

- Посмотрел, - ответил как можно спокойнее.

- Тут вот видишь, ребенок оформлен?

- Вижу.

- А ребенка ты этого видел? Ему уже минимум лет четырнадцать.

По правилам, принятым на воздушном флоте, человек до двенадцати лет считается ребенком и учитывается по усредненному весу тридцать килограммов. После двенадцати лет это взрослый по авиационным меркам человек и вес его резко возрастает до восьмидесяти.

- Ты мне перегруз оформил, - наседал, разбрызгивая слюну, Олег Сергеевич. - Стоишь тут, на девок глазеешь, ни хрена не соображаешь! Я на тебя докладную напишу! Я тебя уволю!

Мамкапапкин нажал клавишу служебной связи:

- Света, пусть кто-нибудь спустится, заменит меня на минуту.

- Хорошо.

О каком именно пассажире так темпераментно кричал Бычаров Мамкапапкин отлично понял. Его самого слегка смутил слишком взрослый вид паренька. Однако летел он с родителями, все документы были в полном порядке. Что же касается перегруза, то лишние десять килограммов этого мальчика компенсировались хотя бы тем, что его мать, худенькая миниатюрная женщина, весила никак не больше пятидесяти. Собственно на это и рассчитаны усредненные параметры учета. Тут больше, там меньше. Однако объяснять все это разъяренному ведущему специалисту Мамкапапкин в присутствии обалдевших пассажиров не стал.

- Пройдемте, - он взял ведомость и пошел к двери, отделявший сектор досмотра от служебного помещения. Бычаров последовал за ним размахивая руками и изрыгая оскорбления и угрозы.

Поток брани был остановлен одним коротким ударом в солнечное сплетение. Локтем второй руки Мамкапапкин уперся в подбородок Бычарова, прижав его затылком к стене.

- Уймись, паскуда, - зловеще прошипел он в лицо Бычарову. - Забирай бумагу и вали отсюда. Я тебя не учу работать и ты ко мне не суйся.

Пилот-инструктор попытался было высвободиться, но тычок в область печени убедил его в бесперспективности затеи.

- А докладные можешь писать сколько угодно, - продолжал Мамкапапкин. - Начхать мне на них. - Он засунул смятую ведомость Бычарову за шиворот. - Все. Пшел вон, пес.

* * *

- Быстрее давайте, быстрее! - хрипло кричала Надя на грузчиков, которые не спеша переносили коробки из грузовой машины в самолет и аккуратно складывали там. - Ходите, блин, как в штаны наклали!

- Так ведь взрывчатку грузим, - оправдывались такелажники, - тут аккуратность нужна.

- Насрать мне, взрывчатка это или гондоны штопаные, - не унималась Надя, - мне еще два борта оформлять.

- Эх, Надя, - хохотнул Незабудкин. Предполетный осмотр - дело важное, но почему бы ни пообщаться с женщиной. - Тебе бы плетку, пробковый шлем и надсмотрщиком куда-нибудь в Родезию на плантации. Ты вот эту наглядную агитацию видела? - Андрей указал на огромный плакат, висевший на стене техздания на краю аэродрома. "Авиаторы, - призывал плакат, - сделаем воздушный флот эталоном культуры на транспорте!"

- Да я эту наглядную агитацию… - далее Надя выдала такое, отчего два воробья из пролетающей стаи рухнули замертво а остальные остались заиками на всю жизнь.

Из-за машины вышел инспектор по безопасности. Он важно пнул колесо автомобиля (надежно ли застопорен?), Оценил расстояние от него до самолета (не дай бог на метр меньше положенного) и с ловкостью фокусника (Акопян отдыхает!) извлек из ящика с ветошью окурок, выброшенный туда Надеждой.

- Ну вот, - всем своим видом излучая торжество победителя обвел он взглядом присутствующих, - бросаем "бычки" не там, где урна, а в другом месте, а огнетушители, между прочим, не крашенные. А потом удивляемся, что у нас двигатели моторов отказывают, когда надо обеспечивать безопасность полетов.

Он бросил окурок на прежнее место, туда же выплюнул остатки своей сигареты и гордо подняв голову пошел исполнять свой долг. Огромный лайнер Ту-154, который выруливал на старт и имел неосторожность двигаться важному чиновнику наперерез, смущенно остановился, уступая дорогу. К вечеру летный состав мог ознакомиться с приказом: "Запрещаю бросать окурки "Беломора" в коробки с промасленной ветошью".

Со стороны соседней стоянки раздавался визг Бычарова:

- Разгильдяи! Самолет к вылету подготовить не могут. За что вам деньги платят?!

- Что случилось, командир? - подошел к нему Вытриносенко. Как всегда невозмутимый, он вытирал о штаны промасленной спецовки отвертку.

- Видишь, Ленька, нашел все-таки. И именно в тягах руля высоты. Может, отвертки туда на заводе-изготовителе заталкивают? Изменение в конструкции? - Потом снова обратился к Бычарову. - В чем дело, Сергеич? Чего орешь, как свинья на привязи?

- Ты мне подерзи! - заверещал на предельно-высокой ноте ведущий специалист. - Я вас докладными замордую. Вы у меня научитесь добросовестно машину к вылету готовить!

Ситуацию прояснил бледный Ленька. В отличие от Вытриносенко он не имел такого стажа и авторитета, а потому упреки и угрозы Бычарова воспринимал всерьез.

- Лампочка освещения перегорела в хвостовом отсеке. А у нас нет таких ламп даже на складе. А он говорит ничего не знаю, бери где хочешь. А где я ее возьму? А он говорит, что с такой неисправностью самолет не примет. А мне…

- Зачем ему освещение? - остановил Ленькину скороговорку Вытриносенко. - Во-первых, лето, день длинный. Во-вторых, там два плафона освещения. Второй-то исправен? - Ленька кивнул. - А в-третьих, экипажу нечего делать в техотсеке. Тем более во время полета.

- Умные все! Академики, вашу мать, - не унимался ведущий специалист. - Вы вот эту книжку читали когда-нибудь? "Руководство по летной эксплуатации" называется. - Он совал книжку прямо в лицо Вытриносенко. - Тут перечень неисправностей, с которыми разрешен вылет до базового аэродрома. Такой неисправности здесь не предусмотрено. Тем более при вылете с базы.

- Успокойся, командир, - техник отвел от себя руку Бычарова. - Есть у меня одна лампа в запасе. Сейчас все починим. - Он сунул отвертку в карман и полез в самолет.

- Готово! - раздался его уверенный баритон через некоторое время. - Делов-то. Не стоило и шум поднимать.

- Дед, открой секрет красной армии - где лампу взял? - спросил Ленька, когда Бычаров отошел на безопасное расстояние.

- Где взял? Вытриносенко усмехнулся. - В кабине выкрутил. Он же там проверил плафон, значит больше проверять не будет.

- Страте-е-ег, - уважительно протянул Ленька. Погрузка на борту Андрея Незабудкина к этому моменту была успешно завершена.

- Ну что, орлы, полетели? - он направился к самолету. - Кто сегодня сопровождает груз?

- Не-е, командир, - дружно запротестовали грузчики, - летите сами. Мы вас на рейсовом догоним.

Взрывчатку экипажу Незабудкина приходилось возить и раньше. Особых эмоций у летчиков эта работа не вызывала. Ну, взрывчатка и взрывчатка. Хоть не воняет, как бензин, например. Неоднократно экипаж наблюдал, как грузчики с аккуратностью слонопотама швыряют коробки, после чего располагаются на них в позе римских патрициев и прямо под трафаретом "не курить" в течение всего полета в самой циничной форме нарушают это требование. Поэтому Андрея удивила реакция парней.

- Раньше возили аммонит, в крайнем случае тротил, - пояснил один из них, - А сегодня гексоген.

- И что?

- Ничего, кроме того, что он легко детонирует.

- Лаконично. Но доходчиво.

Человек с замызганным рюкзаком за плечами шел по щиколотку утопая в вязкой грязи. Был он давно не брит, еще более давно не стрижен. Целью его маршрута был покосившийся дощатый сарай а строгому выдерживанию линии заданного пути препятствовали огромные лужи, которые человек с рюкзаком вынужден был обходить.

Звали человека Александр Сергеевич Пушкин, но об этом мало кто догадывался, ибо Александр Сергеевич привык откликаться на укороченный вариант своего имени - Саня. Что же касается сарая, к которому Саня так целеустремленно двигался, то в нем располагался диспетчерский пункт управления воздушным движением.

Александр Сергеевич достиг вожделенной цели, сосредоточенно вычистил, насколько это было возможно, свои кирзовые сапоги о ступеньку и потянул на себя ручку двери. Дверь не открылась, а, вопреки ожиданиям, упала на него плашмя.

Помещение, которое скрывала за собой коварная дверь, было по всему периметру уставлено огромными металлическими шкафами. В углу стоял эмалированный таз, в который с потолка капала вода. Посреди комнаты перед пультом управления, стояло замызганное пассажирское кресло со списанного самолета. На кресле восседал Сопляк. Фамилия авиадиспетчера явно диссонировала со своим двухметрового роста хозяином.

В настоящий момент Сопляк занимался починкой рыболовецкой снасти, мало обращая внимание на локатор и все, что с ним связано.

Если я буду утверждать, что диспетчер Сопляк получал зарплату за то, что управлял воздушным движением над территорией, сравнимой по площади с какой-нибудь Бельгией, если я добавлю к тому же, что в зоне его ответственности проходили, кроме всего прочего, две международные трассы и его позывной значился во всех навигационных сборниках мира, то Вы сдадите меня в нежные руки санитаров психушки. И будете правы потому, что зарплату он давно уже не получал.

Оторвавшись от своего занятия (имеется в виду починка сети, а не управление движением воздушных судов) Сопляк поднялся навстречу вошедшему:

- Привет, сосед. Бросай мешок в угол. Я сейчас чайку налью.

Саня скинул свой тощий рюкзак с плеч и положил его на пол, выбирая место почище.

- Дык, ну… это, - начал он, явно продолжая незаконченную мысль, - че, будет че-нибудь, ага? Или че?

Мысль, видимо, была накануне отточена остро, потому что диспетчер в сказанном смысл уловил.

- Да, через час рейсовый прилетит.

- Дык, это. Я, может, тогда в лавку, ага? Или че?

- Не надо. Ребята свои, не откажут.

Предыстория разговора такова: накануне вечером к диспетчеру, носителю романтической фамилии, обратился с просьбой его сосед, тот самый Саня, и попросил содействия в отправки его, Сани, самолетом (другого транспорта на севере просто нет) в город. Так как цены на билеты не просто кусались, а загрызали насмерть, то Саня при содействии знакомого авиаработника рассчитывал на путешествие с минимальным ущербом для своего бюджета. Сопляк обещал помочь. Смысл же беседы, описанной выше, в переводе с русского на общедоступный сводился к следующему:

- Самолет будет?

- Да, через час.

- Мне бежать за бутылкой (самая актуальная валюта)?

- Не надо.

- Kaizerovsk-Control, three zero one , - ожил динамик громкоговорителя на пульте управления.

- Three zero one, Kaizerovsk-Control , - ответил диспетчер Сопляк.

Саня прислушался. Живую иностранную речь вот так, не по радио, не по телевизору, а в живую он слышал впервые. Диспетчера же запрос иностранца удивил, хотя вида Сопляк не подал.

Пять минут назад южнокорейское воздушное судно, следующее плановым рейсом по маршруту Париж-Сеул, вошло в его зону ответственности. Диспетчер разрешил ему транзитный пролет использовав стандартную фразу "maintain flight level, report of border" . Этой фразой, собственно, и ограничивались его глубокие познания английского языка. Корейцы, к большому сожалению авиадиспетчера, имели гораздо лучшую языковую подготовку. Это их и сгубило, ибо из их скороговорки диспетчер ничего не понял и, отхлебнув чаю, повторил в эфир все, что знал:

- Maintain flight level, report of border.

Саня своего соседа заметно зауважал.

- Ну, ты, блин, дык, это… класс!

Диспетчер Сопляк скромно потупил взгляд, но к прерванному занятию, ремонту сети, вернулся с видом члена палаты лордов.

- О! - ведущий пилот-инструктор поднял вверх указательный палец. - Иностранцы полетели.

Радиочастота была выделена на всех одна, поэтому каждый экипаж прекрасно слышал все, что происходит в эфире. Больше того, постоянное прослушивание эфира и анализ складывающейся в воздухе обстановки - прямая обязанность командира. В инструкциях прямо так и указано: постоянно контролировать и анализировать аэронавигационную обстановку. Олег Сергеевич Бычаров параграфы чтил.

- Неукоснительное соблюдение установленных правил полетов есть залог безопасного выполнения авиаработ, - любил повторять он на разборах.

Летчики кивали, соглашаясь. Или засыпая.

Полет проходил нормально. Можно было бы утверждать, что полет проходит отлично, если бы на борту не было Олега Сергеевича. Обладая тонким чувством юмора и необыкновенным тактом пилот инструктор в течение всего полета поднимал экипажу настроение.

- Остолоп, - добродушно пошутил он в адрес командира самолета сразу после отрыва, - в какой конюшне ты видел такой профиль взлета? Несмотря на то, что Прыгскоков имел огромный опыт самостоятельных полетов, он с удовольствием выслушал лекцию о том, как надо производить разбег, как выдерживать направление, как компенсировать дестабилизирующие моменты и определять скорость отрыва.

- Тебе бы только телегой управлять, - весело закончил Олег Сергеевич. И тут же принялся ненавязчиво делиться опытом со вторым пилотом:

- Дурья башка, - почти ласково, по-отечески обратился он к помощнику командира, - тебя какая мама родила?

На этот раз прозвучала лекция на тему "О важности и необходимости счисления навигационных элементов полета".

Своими шутками-прибаутками ведущий специалист улучшал психо-эмоциональное состояние экипажа. Порой до абсолютного бешенства. Когда Олег Сергеевич обратил внимание на иноземную речь в эфире у летчиков отлегло от сердца. Появилась надежда, что сейчас он переключится на международные темы. К чести Бычарова он не обманул чаяния экипажа.

- Вот за границей люди живут как люди, - каламбур очень понравился его автору и ведущий специалист весело, от души хохотал над ним пару минут запрокидывая голову и хлопая себя по коленкам. Командир и второй пилот украдкой переглянулись между собой, пожимая плечами. Вероятно, таким своеобразным образом они выражали радость.

- А все почему? - продолжил Олег Сергеевич, утирая слезы. - Потому, что правила соблюдают. Я в отпуске ездил в Испанию. Красивая страна: пальмы - это вам не кедры. Правда сами испанцы тупые. Все не могли понять, как это - всю зиму снег не тает. Но правила соблюдают. Не поверите, на красный свет никто дорогу не переходит. Даже если машин нет. Поэтому живут, как люди, - закончил он тем же, с чего начал. - А мы, сиволапые… - Бычаров в сердцах махнул рукой.

Ни Прыгскоков, ни его второй пилот пределы любимой родины никогда не покидали, а отпуск проводили, как правило, на даче. Оба они, конечно, были патриотами, но причина их привязанности к родным пенатам крылась вовсе не в этом. Заработная плата позволяла им смотреть на мир исключительно сквозь кинескоп.

Что же касается правил, за которые так ратовал Бычаров, то к ним летчики относились, что называется, творчески. Впрочем, как и весь народ на просторах нашей могучей и необъятной. У нас если переходить улицу по всем правилам, то старость встретишь у светофора. Ведущий специалист, как ему казалось, был исключением. Но ему, собственно, тоже не удавалось правил не нарушать, как бы он этим ни кичился. Потому, что невозможно одновременно выполнить два взаимоисключающих требования, как невозможно находиться в двух различных местах.

- Параграфы написаны для прокурора, - наставляли бывалые летчики молодых пилотов, едва прибывших из летных училищ и объясняли, что правила, написанные чернилами и правила, написанные кровью - далеко не одно и то же.

Прыгскоков в свое время имел возможность убедиться на собственной шкуре, что руководящие документы позволяют сделать козлом отпущения любого. В первый же год своего командирства, едва-едва утвержденный в этой должности, он совершил вынужденную посадку.

Резкий бензиновый запах ударил в нос. Молодой неопытный командир первым делом бросил взгляд на указатель давления топлива. Давление в норме.

Первая мысль - причина? Причина - утечка топлива. Почему утечка? Где? Если негерметичность системы в крыле, где топливные баки, или в пассажирском салоне - тогда еще поборемся. Если течь под полом кабины, где установлены электроагрегаты, или, еще хуже, непосредственно под капотом, в отсеке двигателя - тогда все. Амба. Кранты. Абзац. Потому, что это - пожар. На земле самолет сгорает за пять минут. Странно, казалось бы - металл. Чему здесь гореть? В воздухе, в полете - за двадцать секунд. Даже до земли долететь не успеешь.

Время спрессовалось. Поиски - где? Где течет?!

Бензин хлестал с крыла. Ядовито-зелеными полосами воздушный поток размазывал его по плоскости и срывал с крыла, превращая в мельчайшую эмульсию. Во взрывоопасную смесь. Искра, и этот спящий дракон… Даже подумать страшно.

Появление резкого запаха бензина без падения давления топлива не является поводом для экстренного прекращения полета и производства вынужденной посадки. В этом случае возможно продолжение полета до ближайшего аэродрома.

Ну их к черту, умников, которые пишут такие указания.

Вниз.

К земле.

Боже, как не хочется, что бы она стала пухом!

Бывалые летчики удивлялись, как удалось посадить самолет на болото. Вязкий, топкий грунт, в котором колеса утонули почти полностью. Огромные кочки в половину человеческого роста.

Комиссия по расследованию установила причину течи - трещина в топливном баке. И определила виновных. В объяснительных записках экипаж написал тогда, что прибыл на стоянку за двадцать пять минут до вылета. По технологии работы положено за двадцать шесть. Следовательно, экипаж не в полном объеме выполнил предполетный осмотр и произвел вылет на неисправном воздушном судне.

Пожалуйте на ковер, господа летчики.

Виновным будет тот, кого назначат.

Таковы правила.

Полет между тем подходил к концу.

- Я сам посажу самолет, - ответственно заявил Олег Сергеевич и решительно взял управление в свои руки. - В Кайзеровске взлетная полоса сложная, песок. Покажу вам образцовую посадку, учитесь, - самокритичности Бычарову было не занимать.

* * *

По перрону аэродрома уездного города N…Ладно, к черту конспирацию. Уездного города Пропойска шел диверсант.

Диверсант обыкновенный, класс шпионов, семейство разведчиков, отряд нелегалов, - классифицировали его сотрудники службы безопасности аэропорта. Это и не удивительно, ибо всем своим видом он походил на рыцаря щита и кинжала. Строгий черный костюм, белая рубашка, галстук.

Чисто выбритое лицо, отутюженные брюки и начищенные туфли. Уверенная походка, прямой открытый взгляд. Еще и чемоданчик "дипломат" в руках. Ни дать, ни взять - шпион.

Человек периодически останавливался, ставил чемоданчик на асфальт, вынимал из кармана записную книжку, авторучку и делал какие-то пометки. Вероятно, составлял описание объекта стратегической важности, коим несомненно являлся аэропорт забытого богом городка среди бескрайней тайги.

Наперерез злоумышленнику отважно бросился экипаж патрульной машины. Визг тормозов. На ходу выпрыгивают парни атлетического сложения. Самая подходящая работа для добрых молодцев.

- Хальт! Хонде хох! Предъявите ваш аусвайс!

Человек пожал плечами, извлек из кармана (о боже! пистолет! ахтунг, Гитлер капут!) удостоверение и предъявил его секьюрити.

Интеллигентно наморщив лоб, старший в экипаже по слогам прочел предъявленный документ (ну и что? зато он два кирпича головой разбивает!).

Удостоверение вернулось владельцу. Видимо, документ давал право шпионить на законных основаниях, потому что бойцы снова заняли свои места в транспортном средстве и умчались по своим неотложным охранным делам - пить пиво.

* * *

Какой великолепный насыщенный звук, какая полифония, какой богатый мелодический рисунок! - восторгался второй пилот Незабудкина Евлампий Сердцеедов, прикрыв глаза тыльной стороной ладони и слегка запрокинув голову. Он наслаждался музыкой. - Какой глубокий, чистый голос! Какие великолепные стихи - точно выверено каждое слово, изумительно верно расставлены акценты.

Андрей переключил связь на частоту, которую в данный момент прослушивал второй пилот.

Забирай меня скорей,

Увози за сто морей.

И целуй меня везде,

Я ведь взрослая уже.

- Действительно замечательная музыка.

- Купился! - Сердцеедов радостно хохотал, довольный тем, что ему удалось подначить командира. - Купился, как пацан зеленый! Только что он сам попался на уловку своего наставника. Незабудкин украдкой выключил авиагоризонт, прибор, отображающий положение самолета в пространстве, на панели Сердцеедова. Гироскоп лишенного питания прибора терял обороты и авиагоризонт начал выдавать показания с большой погрешностью.

Параметры полета взаимозависимы. Если, к примеру, возникнет крен, то самолет неизбежно уходит с заданного курса. Если курс при этом удерживать искусственно, то при возникшем крене самолет скользит на крыло и начинает терять высоту.

Евлампий довольно долго боролся с органами управления, пытаясь собрать в кучу расползающиеся стрелки приборов пилотажно-навигационной группы, пока не понял, в чем дело. Теперь Сердцеедов был доволен тем, что смог достойно ответить командиру.

Счет равный: один-один.

Наличие на борту взрывчатки никак не повлияло на поведение экипажа. Летчики с удовольствием гоняли ворон, наблюдая, как забавно они улепетывают от этого огромного и ужасного монстра, коим им представлялось дребезжащее, громыхающее четырехкрылое чудо человеческой мысли.

Сначала вороны пытались вежливо уступить дорогу. Потом начинали судорожно махать крыльями, с ужасом оглядываясь через плечо (че надо-то? че надо?!). Глаза выскакивали из орбит и паническое "кар" застревало в горле. В конечном итоге гордая птица плевала на все приличия и начинала махать крыльями "вразмашку", как тонущий купальщик, для ускорения помогая себе ногами.

Ревущее чудовище проносилось мимо и ворона, выставив вперед лапки, врубала реверс. Спасительное "кар-р-р" наконец вырывалось из ее груди и птица на предельной скорости улепетывала в противоположном направлении.

Что вороны!

Летчики с удовольствием стимулировали выброс адреналина в кровь у шоферов, пикируя на автостраду и с интересом наблюдая за поведением людей.

Поведение людей мало отличалось от реакции ворон. Сначала, не снижая скорости водители мигали фарами, дескать, эй, летчики! здесь дорога, а не "Шереметьево-2". Затем автомобили резко принимали вправо к обочине.

Водители прижимались лицом к лобовым стеклам, одновременно до упора выжимая тормоз. Следующим действием открывалась дверь…

Самые резвые успевали добежать до кювета и залечь в спасительных зарослях тальника.

- Ес-с! - радовался Сердцеедов, - успел, спасся!

Одним словом, летчики веселились, как дети, а самолет при этом использовали, как большую игрушку.

- Нарушители мы с тобой, Андрюха, - вдруг заявил Сердцеедов. Незабудкин ответил не сразу.

- Есть законы, которые не может нарушить никто. Это естественные законы природы: физики, химии, экономики… Все остальное - бред.

Второй пилот спорить не стал.

Как потом оказалось, ошибались оба.

Бортовую радиостанцию летчики использовали исключительно по назначению - слушали музыку. Поэтому очередного сеанса радиосвязи, который взволнованным голосом провели их корейские коллеги, ни Евлампий Сердцеедов, ни его командир Андрей Незабудкин не слышали. Как не слышали и очередного стандартного ответа диспетчера.

- Maintain flight level , - в который раз распорядился Сопляк.

Какими матерными выражениями думал в этот момент авиадиспетчер о неугомонных чужеземцах, летчики, естественно, тоже никогда не узнали.

Олег Сергеевич Бычаров свое обещание сдержал. Образцово-показательная посадка на сложной песчаной ВПП Кайзеровска им была выполнена. У командира, который ранее неоднократно летал по этому маршруту такой посадки не получалось ни разу. Получалось как правило лучше.

Олег Сергеевич все операции выполнял в строгом соответствии с руководством по летной эксплуатации. Однако слишком педантичное соблюдение инструкции, а именно "плавным торможением погасить скорость" привело к тому, что самолет зарылся колесами в песок и застрял посреди взлетной полосы памятником выдающегося летного мастерства. Никто из летчиков никогда на вязком грунте не тормозил. Песок сам по себе великолепно гасит скорость.

Диспетчер Сопляк наблюдал сквозь мутное, пыльное оконное стекло, как из самолета горохом высыпали пассажиры и буквально на руках выносили из ямы Ан-2, виртуозно посаженный туда ведущим специалистом.

Корейцы наконец-то покинули зону ответственности Кайзеровск-контроля. Диспетчер Сопляк вздохнул с облегчением. Однако интересно, чего надо было этим ненормальным?

С иностранцами у него разговор короткий. Как в песне: уходишь - счастливо, приходишь - привет. Только наоборот. На большее его языковой подготовки не хватало. А эти… корейцы. Чего хотели?

Самолет, управляемый твердой и уверенной рукой воздушного асса благополучно зарулил на стоянку.

* * *

Ленька задумчиво махал кисточкой. Красные огнетушители более красными от этого не становились. Крашенные совсем недавно они еще не успели ни выцвести, ни обшелушиться. Однако сказано - красить, значит - красить.

- Милок, а милок, - Ленька обернулся. На него смотрела женщина лет пятидесяти с хозяйственной сумкой в руках. - Герболайфом не интересуешься? Самолеты разлетелись. Шагреневый умчался решать свои организационные вопросы. Вытриносенко отправился на склад получать запчасти. До приезда инспекторской проверки, к которой Ленька готовил противопожарное оборудование, времени еще немного оставалось. Почему бы ни отвлечься?

- Увы, мадам, герболайф нам без надобности.

- А у меня еще средство есть специальное, - наседала женщина, - для очистки организма. Не надо?

Ленька задумчиво почесал тыковку.

- Мыло, что ли?

- Ну что вы, какое мыло! Понимаете, мы в пищу употребляем всякую гадость. - Ленька вспомнил сегодняшний обед в столовой и согласно кивнул.

Женщине его реакция придала энтузиазма. - Эта гадость в виде шлака откладывается в нашем организме. Это очень вредно для здоровья, поэтому организм надо иногда очищать от шлаков.

Ленька отложил кисть, задумчиво посмотрел на дощатое типовое сооружение на два очка, расположенное поодаль.

- Так я, того… вроде бы очищаю.

- Вы не так поняли, молодой человек, - недогадливость клиента воодушевляла торговку чудо препаратами. - Шлаки откладываются на стенках кровеносных сосудов, на стенках кишечника. Вы вот, например, молоко пьете?

- Пью.

- А это очень вредно!

- Ну?! - Ленька удивился. Всю жизнь он придерживался лозунга "пейте, дети, молоко - будете здоровы".

- Конечно! Конечно вредно. В молоке содержится казеин.

- Ну?

- Точно. А казеин - это пластмасса такая. Из нее расчески делают.

- А в яблоках железо. Из него танки делают, - радостно поделился Ленька своими знаниями.

- Тьфу! - прекратила женщина бесполезную беседу. - Дурака учить, только время тратить.

Ленька вновь взялся за кисть. Оставался еще один, последний огнетушитель. "Интересно, как она на аэродром попала? - подумалось ему. - Режимная, казалось бы, территория".

По молодость своих лет он еще не знал, что для распространителей герболайфа, как и для распространителей любой другой человеческой глупости преград не существует.

* * *

- Так… так… хорошо… Скорость держи чуть побольше, тогда управляемость лучше… - Сердцеедов заходил на посадку, Незабудкин руководил его действиями. - Чуть плавнее… высоковато, не добирай штурвал, пусть самолет немного просядет… хорошо… Теперь пора!..

Перед заходом на посадку Евлампий отнекивался:

- Ты что, командир? Тонна взрывчатки на борту! Сажай-ка машину сам.

Андрей понимал переживания второго пилота, но были у него и другие резоны: когда еще учить летчика, если не в таких вот экстремальных условиях?

Необходимость мобилизует. Командир был уверен в благополучном исходе своей затеи. Управление в конце концов двойное, спаренное.

Вмешаться в пилотирование никогда не поздно. А у второго пилота после посадки в таких условиях появится уверенность в своих силах. Поэтому:

- Давай, давай, Евлампий, летай, не филонь!

Колеса плавно зашуршали по асфальту.

- Направление держи… аккуратнее… тормозами действуем очень-очень плавно… вот так, хорошо.

Зарулили на стоянку, выключили двигатель. Командир спрыгнул на перрон:

- Здравствуй, город Пропойск и жители его, пропойцы! - обернулся к Сердцеедову. - Ты тут командуй, Евлампий. Оформляй груз, техобслуживание, заправку. А я на метео побежал.

Здание административного корпуса, к которому направился Незабудкин, являло собой характерное двухэтажное сооружение времен застоя, построенное при проклятом социализме, когда угнетенный народ возводил города и заводы, осваивал космос и строил такие вот убогие типовые школы и административные корпуса. За десять лет современной прогрессивной и самой, что ни на есть демократичной демократии здание ни разу не ремонтировалось.

Черт с ним, с ремонтом, но полы-то надо мыть при любой власти!

Темный пыльный коридор тянулся в обе стороны от входа. Вдоль всего коридора справа и слева двери.

- Ау, где тут у нас метеослужба? Где штурманская комната?

Незабудкин толкнул наугад первую попавшуюся дверь без опознавательных знаков. Ведра, швабры, метлы. Понятно - АХО , подсобка. На стене - плакат: "Состояние безопасности полетов в авиапредприятии города Пропойска".

В прошедшем году в Пропойском авиаотряде произошло N авиационных происшествий, - гласил плакат. - Из них по вине летного состава - 69%. По вине наземных технических служб - 18%. По причине неблагоприятных метеоусловий - 13%. По вине работников АХО - 0%. Поздравляем, товарищи!

То, что летчики виноваты во всем и всегда для Андрея новостью не являлось. Привык и даже немного гордился этим: хоть в чем-то люди его профессии еще удерживают лидерство. Возникал, правда, вопрос: в летные училища специально шизофреников-самоубийц отбирают, что ли? Но вот каким образом дворник с метлой может повлиять на безопасность полетов командир себе представлял с трудом. Однако поди ж ты - борются. Луисы, блин, Корваланы.

Еще две-три двери наугад и Незабудкин наконец попал, куда хотел - на метео.

- Здравствуйте, девочки. Мне бы прогноз по маршруту до Нижнего Верховска.

- Пожалуйста. - Незабудкин взял протянутый листок. Вообще-то, он только что прилетел из Нижнего Верховска и погоду по маршруту знал лучше любого синоптика, но порядок есть порядок. Ознакомься, мил друг, с прогнозом, в чем и распишись. Вот тут, в клеточке.

Читаем, знакомимся. Прогноз типовой: на участке маршрута Пропойск - Кайзеровск погода хорошая. Светит солнышко, птички поют, девушки улыбаются. От Кайзеровска до Нижнего Верховска погода еще лучше. Но возможно…

Вот так всегда. Незабудкин не помнил случая, когда в прогнозе все хорошо. В конце всегда приписка: временами. И дальше шло описание всяких ужасов: ветер, снег, туман, тайфун, цунами, камнепад и прочие напасти. Это и есть борьба за безопасность: случись потом чего - а мы предупреждали, какие к нам претензии?

Незабудкин вздохнул и расписался, где просили - в клеточке.

После темного коридора солнце резануло по глазам. Летчик прищурился.

- Товарищ командир.

- Вы меня? - Андрей оглянулся. Перед ним стоял человек с чемоданчиком "дипломатом" в руке.

- Если вы летите до Нижнего Верховска, то вас. - Человек улыбнулся, поправил галстук. - С билетами на рейсовый самолет проблемы, хочу к вам напроситься. Без билета, зайцем, не возьмете?

Незабудкин еще раз внимательно осмотрел человека: чистенький костюм, отутюженные брюки, туфли лаком отливают. "Наверное, диверсант", - подумал командир. И взял пассажира.

* * *

Командир эскадрильи вертел в руках карандаш. План полетов на следующий день сверстан. Экипажи Пупкина, Черноморова и Иванштейна на рейсовой работе, Опоссумов-Рыльский - обслуживание геологоразведки, Задорнов - почта. С Брахмапутровым комэск завтра полетит сам.

Брахмапутрова пора вводить в строй в качестве командира самолета. Конечно, кто как летает, кто чем дышит в его подразделении, комэск знал великолепно. Тем не менее, надо еще раз посмотреть парня в работе, чтобы убедиться лишний раз, что не поторопились, что созрел Брахмапутров, что можно его допускать к самостоятельным полетам.

В план полетов оставалось вписать еще один экипаж - дежурство санитарной авиации. Завтрашней ночью.

По графику дежурств выпадало Креветкину, но он болен. Кроме него свободных экипажей нет". Сокращение штатов, сокращение штатов! - зло подумал командир эскадрильи в адрес своего начальства. Это для экипажей он - царь и бог. А разобраться - много ли от него зависит? - Досокращались, летать некому!"

Вошел инспектор по безопасности полетов. Плюхнулся на стул.

- Представляешь, - без предисловий начал он, - идут сейчас по перрону две стюры. Курят. Дай, думаю, я им глазки заговорю.

- Что?

- Глазки заговорю.

- Глазки строят, а заговаривают зубы.

- Ну да. Так вот. Девочки, мол, вы знаете, что курящая женщина кончает раком?

- Оригинально. И что они?

- А они как шли, так и шлют.

"Н-да! Слать-то тебя не мешало бы. И ведь шлют! Жаль только, что бесполезно. Все равно, что бумеранг выбрасывать

Однако, кого же назначать в дежурство? Остается один свободный экипаж - Незабудкина. Но его нельзя. У него нет ночного допуска. Придется назначать Незабудкина и с ним Бычарова - у того "ночь" есть".

Командир решительно занес карандаш над бумагой.

Расплескивая лужи ведущий пилот-инструктор Бычаров Олег Сергеевич приближался к стоянке. Выражением лица он напоминал танковую атаку. Бродячий пес, попавшийся Олегу Сергеевичу на пути, предпочел ретироваться, не дожидаясь приветственного пинка.

- Запускай, - скомандовал Бычаров на ходу.

Командир самолета курил, стоя у крыла. Под капотом самолета у раскрытого технологического люка копошился совершенно посторонний мужчина.

- Кто это? - обратился инструктор к Прыгскокову, указывая на постороннего.

- Рыбачек местный. Бензин сливает.

- Кто разрешил?

- Я.

Бензин - кровь не только войны. Бензин - кровь всей современной жизни. Он нужен столицам, без него не обходятся и в маленьких провинциальных городках типа Кайзеровска. В провинции он даже более необходим, чем в мегаполисах.

Для чего используют бензин в крупных городах? Заправляют членовоз и везут ба-а-альшого начальника решать ба-а-альшие государственные вопросы. Сиречь, по девочкам. В провинции, где люди живут едва ли не натуральным хозяйством, бензин - это жизнь. Есть чем заправить моторную лодку - будет рыба. Есть чем заправить снегоход - будет мясо. А на "нет" не только суда нет. Еще нет мяса, рыбы, хлеба… Короче, ничего нет.

В провинции, как и в столицах, существуют заправочные станции. И, Вы удивитесь, конечно, но на них даже бывает бензин. Иногда. Но очень дорого и очень плохого качества. А бензин плохого качества для двигателя все равно, что соленая морская вода для человека. Пить, конечно, можно, но жажду не утоляет.

Местные жители по всем городам и деревням, по всем таежным заимкам, стойбищам и факториям, куда только способен приземлиться Ан-2 (а не способен он приземлиться, пожалуй, только на вертикальный склон горы да на морское дно) знают, что лучшего бензина, чем авиационный, не бывает.

Поэтому:

- Командир, плесни литров двадцать, что тебе стоит?

И плескают. Кто-то, конечно, делает на этом маленький бизнес, не убоявшись Уголовного кодекса. Большинство же - просто так, за "спасибо", за "попутного тебе ветра, командир".

- Какого черта?! Да я тебя!.. Да ты мне!.. - Бычаров от своего первого состояния, когда он готов сорваться на крик, перешел к своему второму состоянию, когда он на крик уже сорвался. Других состояний его организм не знал. - Кто отвечать будет за все?

- Отвечу. - Прыгскоков затоптал ногой сигарету и полез закрывать сливной кран - канистра уже наполнилась.

Все когда-нибудь кончается. Говорят, даже солнце когда-нибудь погаснет. Закончился и крик ведущего специалиста. Он снова перешел к своему первому состоянию.

Закрыли входную дверь, экипаж занял свои места.

- Кайзеровск-контроль, разрешите запуск?

- Запуск для взлета?

- Точно так.

- Запуск запрещаю.

- Причина?

- Полоса непригодна.

Прыгскоков снял наушники. Вот так новость! Пол часа назад была пригодна, и вдруг… Он подозрительно скосил взгляд на инструктора.

Инструктор наливался пунцом.

- Ну, Сопляк! Ну, козел! Ну, я ему…

Что случилось командир, разумеется, не знал, но было ясно, что Бычаров очередной раз проявил человеколюбие и гибкий подход к людям.

* * *

Диспетчер Сопляк не был огорчен. Огорчен был Саня. Огорчен тем, что планы его сорвались. Рухнули. Он так рассчитывал на помощь своего соседа. Он так рассчитывал улететь без билета, сэкономив на этом. Но пилот его не взял.

- Нет, и не упрашивай. - Бычаров во время разговора был непреклонен.

- Это запрещено. У меня инструкция. В Нижнем Верховске по прибытию могут встретить, пересчитать пассажиров. Найдут "зайца" - кого накажут? Меня!

Диспетчер Сопляк не стал убеждать пилота-инструктора. Не стал упрашивать его. - Мы пойдем другим путем, - решил он. - Хочешь жить по правилам? Хорошо, давай жить по правилам. - Он придвинул к себе тетрадь, на титульном листе которой красовалось название: "Журнал контроля состояния летного поля".

Каждое утро в тетрадь вносилась запись "Летное поле осмотрено. Состояние соответствует предъявляемым требованиям". После этого ставилась подпись ответственного лица. Сегодня таким лицом был Сопляк. Ответственные лица, как известно, бывают ответственными (простите за каламбур) и безответственными. Первых в народе (иногда совершенно необоснованно!) называют бюрократами. Диспетчер Сопляк к таким не относился. Соответственно, он относился ко второй категории. Но сейчас случай был особый.

Сопляк открыл тетрадь, щелкнул авторучкой. "Взлетно-посадочная полоса для эксплуатации непригодна. Неровности на поверхности ВПП превышают допустимые пределы. Время. Дата. Подпись".

Бычаров полосу вспахал? Вспахал. Колесами ям накопал? Накопал.

Претензии есть? Претензий нет.

Все по правилам, все по закону.

* * *

- Основная несущая часть конструкции самолета. Корпус. Слово из семи букв.

- Фюзеляж.

- Фю… не подходит. Вторая буква "у".

- В каком слове?

- Что?

- "У" в каком слове?

- По вертикали. Название кулинарного блюда "грибы в сметане". Я написал "жульен".

- Жюльен. Через "ю" пишется.

- Тогда подходит.

Работа кипела. Экипаж незабудкина возвращался домой. Попутного груза для них в Пропойске не нашлось, поэтому возвращались налегке. Неоформленный пассажир, тот самый "шпион-диверсант" с "дипломатом" не в счет.

- Кстати, что он поделывает?

- Кто?

- Пассажир.

Андрей обернулся в салон. "Шпион" стоял у самой двери пилотской кабины. Одной рукой он поправлял галстук (аккуратист!..), другой держал раскрытое удостоверение. "Региональное управление воздушного транспорта. Инспекция по безопасности полетов. Макар Макарович Телятнепасов", - прочитал командир.

Попали…

Наши люди несознательные. Они почему-то не любят тех, кто о них заботится. Водители не любят инспекторов ГИБДД, директоры не любят налоговиков. Инспекторов пожарной охраны вообще никто не любит. Сотрудники контролирующих органов стараются, выбиваются из сил, ночей не спят. Штрафуют, штрафуют, наказывают. Все - для блага людей! Но чем больше они стараются, чем больше они штрафуют, тем меньше их любят.

Странно.

Макар Телятнепасов с народом солидарен. Макар Телятнепасов не любит гаишников и налоговиков. Какая от них польза? Вред один. Но он-то, он, Макар Телятнепасов борется за безопасность полетов! Он, конечно, строг, но ведь справедлив. Он никого никогда не наказал просто так - только за действительно грубые нарушения.

Например, вот этого командира. Как, то бишь, его фамилия? Незабудкин, кажется. Совсем еще молодой, а уже людям помогает в трудных ситуациях. Разве можно такое простить? Ни за что!

Одним словом, над карьерой Андрея Незабудкина повис огромный знак вопроса. Попасть в лапы к самому Макару Телятнепасову да еще с таким авторитетным нарушением, как перевозка безбилетников! Минимум перевод во вторые пилоты. Ми-ни-мум.

- Попали, - еще раз грустно подумал Андрей.

В эфире прозвучал позывной Незабудкина.

- Отвечаю Кайзеровск-контролю, - нажал он кнопку внешней связи. Диспетчер Сопляк во что бы то ни стало хотел помочь своему соседу. И не потому, что у Сани жена красавица, а просто по доброте душевной.

Отправить Саню рейсовым самолетом не получилось. Но ведь это не единственное воздушное судно. Сопляк предпринял еще одну попытку. Что, если попросить Незабудкина? Ведь не сложно. Сел на минуту, взял пассажира, развернулся и лети дальше. Даже двигатель выключать не надо. Кому плохо? Саня рад будет, жена его рада будет (уж Сопляк об этом позаботится), да и самому Сопляку хорошо. А с экипажем потом разочтемся добрыми делами. Незабудкин на такие просьбы откликался легко. Но теперь не до чужих проблем. Телятнепасов…

А что, если?..

- Разрешите на документик еще разочек взглянуть, - обратился Андрей к пассажиру.

- Пожалуйста, - Макар Макарович, не ожидая подвоха, протянул пилоту удостоверение.

В следующую секунду Незабудкин одним резким движением открыл форточку и отправил документ в свободный полет.

Все! Перед ним уже не представитель регионального управления, а рядовой гражданин.

Незабудкин обернулся, показал чиновнику язык и нажал кнопку внешней связи:

- Кайзеровск-контроль, готовь своего человека.

Телятнепасов ошалел.

Немая сцена.

Занавес.

* * *

Бычаров кипел от негодования. Рвал и метал. Грозился в адрес Сопляка страшными карами. Но сделать ничего не мог. Все, что мог, он уже сделал - отправил второго пилота и тот забросал ямы от колес песком.

Инцидент исчерпан?

Не тут-то было.

- Я должен лично осмотреть летное поле, иначе не могу допустить его к эксплуатации, - резонно возразил Сопляк.

- Ну так иди и смотри.

- Не могу. Как же я покину пульт управления?

Круг замыкался.

Бюрократия - страшная сила. Все правильно, все правы, а дело стоит. Из-за леса вынырнул самолет. Тихо, как в немом кино он подкрался к аэродрому. Посадка, пробег. Остановился прямо на полосе.

- Незабудкин, - по бортовому номеру определил Бычаров, - как он сел? Полоса же закрыта! - Инструктор бросился к своему самолету, включил радиостанцию.

Незабудкин на запросы не отвечал. Дверь его самолета распахнулась. Оттуда с приличным ускорением вылетел хорошо одетый человек. Следом полетел "дипломат".

Другой человек с замызганным рюкзаком поднялся на борт. Дверь закрылась. Двигатель взревел. Через минуту самолет скрылся за кромкой леса.

В том, кто сел в самолет, Бычаров без труда узнал человека, которого недавно видел в диспетчерской комнате. В том же, кто самолет покинул…

- Боже мой! Макар Макарович! Давайте я помогу вам отряхнуться. - Для некоторых начальственное лицо даже с отпечатком ботинка ниже позвоночника не становится менее начальственным. - Какими судьбами?! А мы вас не ждали. Вот так встреча!

Оказалось, что у Олега Сергеевича есть еще одно состояние.

* * *

Совет в Филях - жалкое подобие того, что организовали ведущий пилот-инструктор и представитель регионального управления. Перед Кутузовым стоял один вопрос - как одолеть Наполеона. Перед нашими высокими совещающимися сторонами вопроса стояло целых три.

1. Как мы все будем отсюда выбираться - полоса ведь закрыта.

2. Как будет выбираться Телятнепасов - не покупать же, на самом деле, билет!

3. Что делать с зарвавшимся Незабудкиным.

Первый вопрос разрешился сам собой. После того, как самолет Незабудкина скрылся за горизонтом, Сопляк сделал соответствующую запись в журнале состояния летного поля. Причем не выходя из комнаты - он не был бюрократом.

Второй вопрос сложностей так же не вызвал. Макар Макарович запишется в экипаж. Проверяющим. Цель его полета, отнюдь не перемещение из пункта А в пункт Б. Нет! Проверка методики выполнения инструкторских полетов - вот достойная задача для специалиста такого ранга, каким является Макар Макарович Телятнепасов.

Впрочем, для проверяющего всегда найдется работа на борту воздушного судна. При необходимости можно организовать контроль проверки методики инструкторской работы. Еще один проверяющий? Инспекция контроля проверки методики инструкторской работы. Прав классик - велик русский язык. Не останется проверяющий без работы. Никогда.

Третье: Незабудкина надо урезонить. Как? Не вопрос! Служебной связью в Нижний Верховск уходит телеграмма: "На борту номер… находятся незарегистрированные пассажиры. Службу безопасности аэропорта просим по прибытии организовать досмотр воздушного судна".

* * *

Надо вплотную заняться английским. - Диспетчер Сопляк открыл настежь двери. - Фу! Навонял Саня своей "Примой". Нет бы курил что-нибудь приличное. "Беломор" например, как я. - После гигиенического проветривания Сопляк вернулся к своему основному занятию - ремонту рыболовецкой снасти, на управление полетами отвлекаясь лишь изредка. - Нехорошо с корейцами получилось, - продолжала крутиться в голове мысль, - определенно, займусь английским. Вот Саня вернется из Нижнего, и займусь. Нет, не займусь - путина начнется, не до английского. Потом осень - охота. Гусь пойдет. Потом отпуск. Потом Новый год. Потом… Интересно, что же все-таки хотели эти басурмане?

Диспетчер Сопляк очень удивился бы, узнав о том, как высоко корейские летчики оценили его профессиональный уровень.

Двое

[Маришкин]

И это называется короткие ?

[Rio]

палец устал аж колесико крутить

[byttech]

Ну ничеее себе короткие, не осилил. Короче Склифасовский......

[nikON]

Может кто уже знает:

1) Проходили обследование в военкомате. И в последнем кабинете "бывалый вояка" спрашивает у парня:

- Ну. В каких войсках служить хочешь?

Артистичный парень, всё это время косящий под дурика, заявил:

- Я хочу в партизанский полк!!! К Колпаку!

- Мда... такого у нас нет.

- Ну ладно. - парень пожал плечами, развернулся и ушёл.

Видать он так хорошо играл, что в итоге его реально отправили в дурку. Там он не долго думал, в первый же день собрал всех больных и говорит:

- На самом деле, я из Олимпийского Комитета и отбираю спортсменов на Олимпиаду. Кто щас быстрей всех пробежит стометровку, того отправлю защищать честь нашей страны на Играх!

Дурни поверили. Выстроились в ряд. Парень даёт отмашку. Те понеслись. А из за нестабильности их нервной сис-мы, у них начинаются судороги, конвульсии, пена из орта... и т.п. Шум, гам, хаос в коридоре. Сбежались санитары кое-как угомонили дуриков. А парня выгнали и от туда.

Так он никуда и не попал.

2) Пришла парню(другому) повестка из военкомата. Выкинул. Пришла вторая. Выкинул. Заявляются к нему домой:

- Откройте! Это из военкомата.

- Не открою!

- Открывай!

- Не-а.

- Ну мы подождём.

Тот побежал к телефону. Набирает 02:

- Мне угрожают! Хотят оторвать голову! Приезжайте!... и т.п.

Подождал немного. Смотрит в глазок. Стоят военкомы, тут одному из-за угла с ноги в голову! Налетают менты начинают их месить! Отлупили их, потом начали разбираться. Хитропопый парень открывает дверь.

- Слышь, пацан! Это реально военкомы были!

Такая вот история. А после перцу ещё долго звонили и грозились отправить на подводную лодку, которая обязательно утонет.

[Sem]

Блин не туда запостил ((

Изменено 14 августа, 2006 пользователем Sem

[Eroin]

Виктор ПЕЛЕВИН

ПАПАХИ НА БАШНЯХ

Со времен Гомера хорошо известен следующий литературный сюжет -

слепому библиотекарю снятся две группы героев, одна из которых обороняет

некую крепость, а другая пытается взять ее штурмом. Сюжет чрезвычайно

навязчив - люди склонны воспринимать через его призму даже события,

которые с фактической точки зрения совершенно не укладываются в эту канву.

За примерами далеко ходить не надо - достаточно открыть любую газету и

прочитать о "штурме космоса". То, что объектом штурма является абсолютная

пустота, не должно смущать - это лишний раз подтверждает известный тезис

философа Ильина о том, что русская мысль в своем саморазвитии приходит к

стихийному буддизму. Или, для простоты, можно взять "битву за урожай" -

тут роль крепости играет пшеничное поле (возможно, с этикетки

"Пшеничной"). Кроме этих примеров, можно вспомнить штурм полюса, атома,

глубин океана и так далее.

Интересно - и показательно - что во всех приведенных случаях неясно,

кто такие защитники. Возможно, что мы ничего про них не знаем потому, что

ни один из этих штурмов так и не увенчался полным успехом.

Но самое интересное, что стоит какому-нибудь реальному жизненному

событию полностью уложиться в рамки гомеровского сюжета, как сознание

напрочь отказывается узнавать его в случившемся и настойчиво пытается

увидеть на его месте что-то иное. Кроме того, подлинные защитники крепости

обычно даже не догадываются, что их действия являются защитой крепости, -

подтверждением чему и служит наша история.

В тот достопамятный август, когда Шамиль Басаев взял Кремль, эта

новость по какой-то странной причине долгое время не желала

распространяться за пределы Садового Кольца. Может быть, дело в том, что

слово "взял" не очень подходило к ситуации - если не считать убийства

офицера ГАИ, сидевшего в своем стакане у въезда в Кремль, акция обошлась

без жертв. Да и то, как выяснилось, милиционер был застрелен потому, что

украинской снайперше, ехавшей в одной из головных машин, показался

подозрительным большой черный телефон, по которому он с кем-то говорил.

Такой молниеносный успех операции объясняется прежде всего тем, что акция

была тщательно спланирована и были учтены все проблемы, возникшие во время

буденновского рейда.

На этот раз не было никаких КамАЗов и никакого камуфляжа - двести

человек из басаевского диверсионно-штурмового батальона ехали на сорока

"Мерседесах-600", конфискованных для этой цели у жителей горных районов

Чечни. Успеху операции способствовало то, что большая часть машин, как

этого требует горский обычай, была с мигалками. Каждый боец батальона был

гладко выбрит и одет в ярко-малиновый пиджак (они были наскоро сшиты из

крашенных свекольным соком мешков), а вокруг шеи имел толстую унитазную

цепь, покрашенную золотой краской, - эти цепи, как показало расследование,

были в спешном порядке произведены в одном из грозненских бюро ритуальных

услуг.

Дополнительным результатом тщательной подготовки была крупная

экономия денег - в этот раз на взятки ГАИ ушло немногим более трехсот

долларов, потому что большинство милиционеров просто не решались

останавливать такой представительный кортеж, а те, которые все же

поднимали свой жезл, довольствовались выброшенной в окно стотысячной

купюрой. По всей видимости, среди консультантов Басаева нашелся психолог,

знавший, что в силу врожденного подобострастия к богатству швейцары,

милиция и проститутки склонны брать значительно меньше с тех, кто поражает

их рассудок роскошью своего выезда или наряда.

В соответствии с первоначальным планом операции, сразу же после

захвата Кремля все входы и выходы из него были забаррикадированы. Из

подвалов Дворца Съездов было вытащено заранее заготовленное там оружие,

бойцы переоделись в свои традиционные защитные наряды, и между зубцами

кремлевской стены засверкали оптические прицелы басаевских снайперов.

Словом, успех был полный, если не считать того, что Кремль оказался почти

пустым - ни одного члена правительства или сколько-нибудь заметного

государственного служащего захватить не удалось. Число заложников, взятых

группой Басаева, составило около двадцати человек - в основном это были

работники казино из Дворца Съездов и несколько монтеров, проводивших

ремонтные работы, несмотря на воскресный день. Но Басаев совершенно не был

обескуражен небольшим числом захваченных.

- Завтра сами придут, слюшай, - сказал он растерянному пакистанскому

инструктору. - Сажать нэкуда будет.

Чутье и на этот раз не изменило террористу, но об этом мы скажем чуть

позже. Сразу же после захвата территории Кремля и организации узлов

обороны на трех главных направлениях возможных контратак Шамиль Басаев

приступил к выполнению второй части своего плана. Эта вторая часть имела

прямое отношение к такому, казалось бы, далекому от террора событию, как

резкое подорожание каракуля на Московской меховой бирже.

Сняв телефонную трубку, Басаев набрал номер, который он помнил

наизусть, и, когда на том конце линии откликнулись, произнес:

- Тама!

После чего бросил трубку.

Здесь не обойтись без некоторых объяснений.

Всем хорошо известно, что за любой кровью в наше время стоят чьи-то

деньги. Деятельность Шамиля Басаева ни в коем случае не была исключением

из этого правила. Как сейчас окончательно установлено, главным московским

спонсором и союзником Басаева был генеральный директор "Тута-банка" Ким

Полканов. Именно он еще за два месяца до описываемых событий развил бурную

деятельность по скупке каракуля, который в результате подорожал почти

втрое.

В этом месте мы хотели бы сделать одно чрезвычайно важное замечание.

Ни в коем случае не следует путать "Тута-банк" с "Тама-банком", а

некоторое концептуальное сходство их названий мы попытаемся объяснить. Оно

связано с методикой первоначального накопления. В те дни, когда Полканов

собирал стартовый капитал для своего бизнеса, его единственным достоянием

были табличка с надписью "Обмен валюты" и молоток. Обычно он вешал

табличку возле какой-нибудь глухой подворотни, прятался там и ждал

клиента. Когда кто-нибудь из них заходил в подворотню и спрашивал

Полканова, где здесь банк, Полканов отвечал:

- Тута!

После чего немедленно бил клиента по голове. То ли из

сентиментальности, то ли из суеверия предприниматель не пожелал расстаться

со словом, принесшим ему удачу, деньги и возможность войти с первую

десятку российских финансистов.

Что же касается Марлена Хрюслина, президента совета директоров

"Тама-банка", то он, как и все предприниматели в те годы экономического

рабства, тоже был вынужден пользоваться табличкой с надписью "Обмен

валюты", но его ролью было направить клиента в подворотню, где стояло

совсем другое юридическое лицо с удавкой. Когда прохожие, увидев табличку,

спрашивали, где здесь банк, Хрюслин, показывая в глубь подворотни,

говорил: "Тама". Такой способ аккумулирования средств - причем совершенно

легальный и респектабельный во всем, что касалось деятельности самого

Хрюслина, - оказался очень эффективным, потому что большинство граждан

решалось завернуть в подворотню, у входа в которую стоял симпатичный и

интеллигентный человек. Понятно, что, узнав правду о деятельности своего

партнера, Хрюслин разорвал с ним всякие деловые контакты, но средств,

собранных за время работы с Хрюслиным, хватило этому партнеру, чтобы

открыть свой бизнес - небезызвестный "Вона-банк".

Мы несколько отвлеклись от канвы событий, но надеемся, что теперь

стало ясно, кто, используя вызванный захватом Кремля кризис, раздувает

нынешний скандал вокруг "Тама-банка". Умный читатель без труда поймет все

сам, если обратит внимание на то, что именно газеты, скупленные

"Вона-банком", изо всех сил пытаются связать деятельность "Тама-банка" с

кремлевскими событиями.

Так вот, связавшись с Полкановым по телефону, Шамиль Басаев сказал

только одно слово:

- Тама!

Это был условный сигнал, выбранный таким специально, чтобы бросить

тень на "Тама-банк", который, повторяем, абсолютно никакого отношения ко

всей этой истории не имел, но был зато основным конкурентом Полканова.

Сразу же после этого с дачи Полканова в направлении Кремля выехали два

крытых грузовика, которые беспрепятственно проникли на его территорию.

Ворота за ними немедленно закрылись, и через несколько часов звезды на

всех кремлевских башнях скрылись под огромными каракулевыми папахами.

Басаевцы, молниеносно проделавшие эту операцию, имели с собой все

необходимое альпинистское снаряжение, а перед этим долгое время

тренировались в горах. Приказав часовым удвоить бдительность, Басаев

совершил намаз и стал ожидать парламентеров.

Чтобы объяснить, почему это ожидание затянулось, следует сказать

несколько слов о ситуации в Москве. Слухи о захвате Кремля, как уже было

отмечено, долгое время циркулировали в пределах Садового кольца, причем

разносили их в основном таксисты, отказывавшиеся везти пассажиров через

центр или требовавшие за это неимоверную плату. Первые известия об

удавшемся теракте дошли до ФСБ от одного из сотрудников, добиравшегося до

работы на такси. Сначала там не поверили услышанному. Когда информация

получила подтверждение, в ФСБ решили на всякий случай проверить ее и

позвонили в московское бюро телекомпании Си-Эн-Эн. Там сказали, что с ними

никто ничего не согласовывал, и в ФСБ был сделан вывод, что информация

ложная.

Ситуация осложнялась тем, что верхушка руководства ФСБ в это время

сопровождала президента, наносившего официальный визит в Гренландию, и

принять быстрые ответственные решения было некому. Так что у низкой

активности силовых структур в первые два дня операции есть вполне

объективные причины. Что же касается слухов, будто охрана, бывшая в курсе

возможных событий, просто увезла кормильца подальше, то всерьез мы их не

рассматриваем - все эти солнцевские и долгопрудненские предвыборные

маневры просто омерзительны. Не спорить же всерьез с мнением, будто такое

далекое место для визита было выбрано потому, что у террористов имелась

атомная боеголовка, по дороге прикупленная на Украине.

Когда силовые структуры все же убедились в справедливости информации

о захвате Басаевым Кремля, аналитическому отделу ФСБ было поручено

обдумать меры противодействия. Они были разработаны в рекордно короткий

срок. Во-первых, было решено, что нужно немедленно объяснить жителям

столицы причину появления этих огромных папах на башнях. (Хотя, если

признаться честно, это заметили очень немногие.) Для этого по городу и

нескольким подконтрольным телеканалам была пущена информация, что на

Красной Площади готовится концерт Махмуда Эсембаева в сопровождении

прибывающего из Пакистана ансамбля суфийской музыки. Говорили даже, что

все спонсирует сам Питер Гэбриэл, а вместе с Эсембаевым будет петь Нушрат

Фатех Али-Хан. Интересно, что сразу же после этого объявления неизвестными

личностями в Москве было изготовлено и продано огромное количество билетов

без даты - назвать их фальшивыми не поворачивается язык, потому что это

слово предполагает существование настоящих билетов.

Кремль, разумеется, был оцеплен и закрыт для посещения, но никаких

толков в народе это не вызвало. Народ по обыкновению безмолвствовал, а по

милицейским частотам велись переговоры с засевшим в бункере под Дворцом

съездов Басаевым, и его условия (по конфиденциальной информации, он

добивался огромных кредитов на подъем сельского хозяйства Чечни) уже были

почти приняты. Возможно, факт захвата Кремля удалось бы скрыть совсем,

если бы несколько басаевцев не открыли торговлю гранатометами и амуницией

прямо в Александровском саду. Когда конкуренты по торговле оружием с

известной точки на Котельнической набережной узнали об этом и навели на

них свою милицию, басаевцы заперлись в Кремле. О происходящем стало

известно журналистам, и никакой возможности дальше скрывать факт захвата

не осталось.

Тогда в ФСБ решили перейти к силовым мерам. Поскольку в группе

"Альфа" на предложение взять Кремль осторожным штурмом ответили

нецензурной бранью и бросили трубку, было решено надавить на террористов

психологически. С этой целью на здании гостиницы "Националь" был растянут

портрет президента, срочно изготовленный путем монтажа: на портрете

президент грозно хмурил брови из-под малинового омоновского берета. Акция

основывалась на идее полковника ГУОП Семичленного, что нахмуренное лицо

президента повергнет врагов в трепет. Сам полковник, предлагая свой план,

исходил из того, что его повысят в должности, как только о его идее будет

доложено наверх. Так, разумеется, и произошло.

Другой мерой воздействия на террористов было избрано отключение воды,

света и канализации. Впрочем, после нескольких гранатометных выстрелов

из-за стены и ехидного замечания контролируемой "Тута-банком" газеты о

том, что только нынешняя российская власть способна обращаться с

неизвестными бандитами так же, как с законно избранными депутатами

парламента, воду и канализацию включили опять.

Вообще реакция средств массовой информации была неоднозначной.

Леворадикальная печать (особенно подконтрольная "Тута-банку")

демонстрировала широкий плюрализм мнений, с одного конца граничащий с

паранойей, а с другого - с шизофренией. Газеты, контролируемые

"Вона-банком" и претендующие на интеллектуализм, осторожно отмечали

сходство папах с презервативами и писали о неизбежной в постимперскую

эпоху демаскулинизации Кремля, об эдиповом комплексе юных

национально-государственных образований по отношению к недавней метрополии

и о многом другом. Уровень осмысления случившегося в таких статьях

поднимался до невероятных высот, и даже непонятно делалось, как это

события вроде кремлевского захвата могут происходить в стране, где живут

настолько умные люди. Но и на это давался ответ. "Басаев, - писал один

автор, - просто первым осознал довлеющую над построссийскими

пространствами необходимость как можно скорее уйти от доминантных

парадигматических кодов фаллического фетиша и этатизированного

воеризма..."

Словом, если бы несколько опирающихся на "Тама-банк" свободных газет

не сохранили объективность и трезвость, общественность так и не составила

бы представления о реальном положении дел.

Что касается радикально-патриотической прессы, то ее реакция

оказалась на редкость единодушной. Умозаключения, стоявшие за этим

единодушием, были благородно-просты и достойны древнеримского учебника

логики: поскольку не подлежит сомнению, что Кремль контролируют евреи, а

Басаев захватил Кремль и, следовательно, контролирует его, то никакого

вопроса о его нацпринадлежности не возникает. Басаев просто очередной

агент международного сионизма, выполняющий директиву мирового

правительства. Приводились интригующие факты его биографии; было

опубликовано около десяти вариантов его настоящей фамилии от "Басайман" до

"Горгонзоллер"; последняя фамилия, по некоторым сведениям, связана с

некачественной пиццей, которой патриотического журналиста угостили в

чеченской пиццерии на улице Горького. Интересно, что все авторы такого

рода сходились на том, что настоящее имя Басаева - Шлемиль.

Тем временем стало сбываться предсказание Басаева насчет добровольных

заложников. Для их пропуска были открыты Боровицкие ворота Кремля. В

первые два дня наплыв желающих был так велик, что охранявшие вход

террористы вынуждены были устроить у ворот что-то вроде небольшого

фильтрационного пункта. На территорию Кремля пропускали только

тележурналистов и лиц, пользующихся повышенным общественным вниманием, -

различного рода магов, эстрадных артистов, депутатов, телеведущих, то есть

всех, кто мог своим присутствием поднять статус происходящего и притянуть

к даваемому Басаевым представлению еще больше внимания.

Конкуренция была жесткой, и доходило до драк - гитарист поп-команды

"Бык божий" Андрей Андросов, отвергнутый бородатыми часовыми в силу своей

малой известности в Чечне, в ярости пытался избить гитарой продюсера

группы "Гы-гы" Ларри Аналбесова, но был оттащен охраной. Некая Вика

Беспалая, отрекомендовавшаяся моделью, пыталась пустить в ход ногти.

Случаев такого рода было множество. Дело не в них.

Дело в том, что именно в тот момент, когда Боровицкие ворота

открылись для приема заложников и телевидения, земля под ногами Басаева

дала первую, еще невидимую трещину. Это, как говорили советские

историографы времен второй мировой, был еще не конец, но уже начало конца.

Нельзя сказать, что Басаев совершил ошибку, которая свела на нет успех

операции. Все его действия были логичными, продуманными и вытекали одно из

другого. То, что удача обернулась для него таким горьким поражением, легче

всего объяснить, вспомнив положение древнекитайской натурфилософии, по

которому именно успех таит в себе семена поражения. Удачливость Басаева

стала настолько чрезмерной, что не могла не перейти в свою

противоположность. Это уже потом генерал-лейтенант Семичленный, раздавая

интервью, будет говорить о том, что разгром Басаева стал результатом плана

"Троянский конь", который, в свою очередь, был закономерным продолжением

плана "Малиновый берет". Но на самом деле в момент, когда начался массовый

приток заложников в Кремль, ФСБ была полностью парализована и просто не

знала, что делать. Связано это было не в последнюю очередь с теми, кто

пожелал записаться в заложники.

Коротко говоря, не хватало только Матвея Ганопольского, чтобы можно

было сказать: собрался весь бомонд. Кремль больше напоминал огромную

съемочную площадку. Состав собравшихся был настолько представителен, что

прошел даже чудовищно нелепый слух о том, что в заложники сдался сам

Виктор Темнолицев с женой и тремя борзыми, но слуху верили, возможно,

из-за этой детали насчет борзых, которых у Темнолицева никогда не было.

Причем верили до такой степени, что несколько десятков патриотов устроили

на Манежной площади демонстрацию под лозунгом "Банду

Шварцмордухая-Горгонзоллера - к ответу!". Демонстрацию пришлось разогнать,

потому что она мешала телевидению, а заложники все прибывали и прибывали.

Многие из них брали с собой разный домашний скарб, бутерброды, термосы и

щедро угощали проголодавшихся боевиков, так что происходящее на территории

Кремля вскоре стало напоминать огромный трогательный пикник.

И тут, пользуясь повсеместным поблескиванием внимательных

телевизионных линз, собравшиеся в Кремле заложники стали постепенно

переходить к тому, для чего они, собственно, и собрались.

Началось все с того, что всеобщее внимание к себе привлек широко

известный певец Полип Херборов. Некоторое время покрутившись перед

камерами в шафранной мантии и зеленой чалме, он вдруг пораженно указал

пальцем вверх и рухнул в подобие обморока. Когда стоявшие вокруг подняли

глаза, выяснилось, что на головокружительной высоте между башнями

подвешена трапеция, на которой в лучах прожектора качается его великая

подруга Степанида Разина, причем то ли отражательная способность ее

камуфлированной зеленым бархатом туники, то ли спектр излучения софитов

подобраны таким образом, что она кажется удивительно худенькой. Откуда-то

в руках Херборова появился микрофон, и он, играя бровями, запел:

- Но не верьте, нет, не верьте, что к Кремлю легка дорога!

При этом он с мучительной негой глядел на чертящую ночное небо

Степаниду и простирал к ней руку, ясно давая присутствующим понять, что

поет для нее одной.

Это было как бы сигналом всем присутствующим. Почти одновременно в

другом углу Кремля зажглись ослепительные магниевые лампы - какой-то

неизвестный рыжебородый урод со сдвинутыми к носу крохотными глазками,

сдавшийся в заложники одним из первых, начал снимать рекламный клип про

кроссовки "Адидас", для участия в котором он за большие деньги нанял

нескольких чеченцев. Сюжет клипа был довольно примитивным - ночная

перестрелка, яркие трассы пуль, мелькающие лица в масках, мягкие кошачьи

прыжки в темноте. Кто-то спотыкается и больше не встает, а в последнем

кадре появляются ноги в кроссовках "Адидас", освещенные сиянием сигнальной

ракеты; в кадре бородатое лицо поверженного врага и дымящийся ствол

автомата. Дальше шел монтаж - три смотанных изолентой автоматных рожка -

три полосы на кроссовках - три сигнальных ракеты в небе. Это был первый

ролик под новый слоган для стран СНГ: "Адидас. Горькая радость победы".

(Впоследствии этот слоган был заменен другим - "Адидас. Три сбоку, ваших

нет".)

Одновременно другими людьми обкатывались первые пробные кадры по

смене имиджа курильщика необлегченных сигарет "Винстон" - усача

предлагалось заменить на камуфлированного бородача, а вынутую из костра

ветку - на бутылку бензина с горящей тряпичной пробкой.

Перечисление всего того, что творилось на территории Кремля, заняло

бы много места. Началось все как-то очень быстро; ситуация не то что бы

вышла из-под контроля боевиков Басаева - просто Басаев и его громилы

отошли куда-то на задний план. Когда Шамиль попытался прекратить, как он

выразился, разврат и беззаконие и велел закончить все съемки, а заложников

и телевидение запереть в Кремлевском Дворце съездов, произошло совершенно

непредвиденное. Его как-то оттерли в сторону от горстки еще не

ангажированных боевиков и культурно объяснили, что тут ему не Буденновск и

базар надо фильтровать, а то можно и ответить.

Пораженный таким небывалым обращением, Басаев обратился за

консультацией к своим пакистанским инструкторам, которые, в свою очередь,

связались по вертушке со своей московской агентурой. То, что выяснилось,

привело Басаева в ужас - оказывается, стоимость одной минуты рекламного

времени в репортажах из Кремля составляла ровно двести пятьдесят тысяч

долларов. Передача "Папахи на башнях" должна была выходить в эфир каждый

вечер, длиться около часа и была вписана в сетку останкинских передач

примерно на месяц вперед. Тридцать минут из этого часа отводилось под

рекламу.

Обладая некоторыми тактическими способностями, Басаев начал

догадываться, что если его диверсионно-штурмовой батальон и может

противостоять паре бронетанковых дивизий российской армии, то уж никак не

таким деньгам. Поскольку террористы были в некотором роде фундаментом

всего происходящего, им самим ничего не угрожало, но в целом ситуация

выливалась в нечто такое, чего Басаев совсем не ожидал.

Между тем дисциплина в рядах боевиков падала с чудовищной скоростью.

Многие бойцы, что называется, "разгазаватились", то есть начали пить и

общаться с женщинами, которых в Кремле собралось очень много по случаю

конкурса "Ножки и дым". Опасности подвергся и сам Шамиль. Этой истории был

посвящен целый выпуск программы "Папахи на башнях". Известная куртизанка

Марья Асрамова, переодевшись чеченкой, проникла в Кремль с целью

соблазнить главаря террористов и заразить его венерической болезнью. Но ее

подсвеченный юпитерами патриотический порыв оказался неудачным - по

отзывам журналистов, присутствовавших при несостоявшемся акте возмездия,

Шамиль Басаев нашел ее некрасивой. Конечно, обдумывая эти слова, мы не

должны забывать, что, помимо всего прочего, Басаев зарекомендовал себя

умелым мастером психологического террора.

Кстати, когда Басаев на следующий день попытался выяснить, как всем

этим людям удалось попасть на территорию Кремля, оказалось, что контроль

за пропуском новых лиц сквозь Боровицкие ворота постепенным и совершенно

неясным образом перешел от его заместителя по духовной работе ходжи

Ахундова к какому-то непонятному Эдику Симоняну и, помимо коллективных

заявок, как в случае с конкурсом "Ножки и дым", на территорию Кремля может

проникнуть кто угодно, имеющий пять тысяч долларов наличными и готовый с

ними расстаться. Когда Басаев стал интересоваться, как это Эдик оказался

на этом месте, ему вежливо, но однозначно передали совет не искать

приключений на свою, так сказать, беду, причем самым поразительным было

то, что не имелось никакой возможности выяснить, откуда этот совет

исходит.

Прикинув, что цены за вход высокие и у армии денег на штурм Кремля не

хватит, Басаев несколько успокоился, тем более что у него было много

других проблем. Но на следующее утро к нему подошел один крупный

телепродюсер и сказал, пугливо косясь на два гранатомета, которые повесил

на себя находящийся в дурном расположении духа Шамиль.

- Господин э-э-э... Басаев. Простите, что беспокою, - вы, я знаю,

человек занятый. Но, понимаете... Мы вложили большие деньги, очень

большие, а на территории вертится черт знает кто. Нельзя ли ужесточить

режим пропуска? У нас здесь весь цвет культуры - только представьте, что

сюда возьмут и проникнут какие-нибудь, э-э-э... террористы...

Здесь Шамиль понял, что положение полностью вышло из-под его

контроля. Позже он вспомнит о моменте, когда волчье чутье террориста

подсказало ему, что пора уходить. К счастью, этот момент был заснят для

истории. Сохранилось несколько кадров, рабочий материал культурной

программы "Москва вечером", где ведущий, стоя на фоне эффектно

развороченной гранатометным выстрелом Царь-пушки, с невыносимой

искренностью говорит:

- Беда, обрушившаяся на наш дом, Россию, не оставила равнодушными тех

людей, которые каждый вечер приходят в ваш дом с голубого экрана. Все они

- или почти все, - рискуя жизнью, собрались здесь, добровольно сдались

выродкам, которые давно потеряли право называться людьми... посмотрите, у

этих костров сидит наша национальная элита, наши прорабы ду...

Камера, бравшая в этот момент панораму территории с мерцающими

огоньками костров, вдруг вырвала из темноты сутулую фигуру человека в

панаме, с двумя гранатометами за плечами. И сразу же ведущий заорал:

- Камера, стоп! Кто этого козла в кадр поставил? Убрать!

Басаев на самом деле был очень умный человек. Уйдя из кадра, он

задумался о своей ситуации, Ему было вполне ясно, что уйти из Кремля

окажется непросто. Дело было не только в передаче "Папахи на башнях".

Стоимость рекламного времени во всех программах новостей поднялась в два

раза. Поэтому, приняв решение уходить, он решил действовать тайно.

Связавшись с ФСБ, он потребовал два КамАЗа и пять миллионов долларов -

денег, по его расчетам, должно было хватить на ГАИ до самого Северного

Кавказа. ФСБ и Басаеву совместно удалось решить проблему с телевидением -

один чеченец-смертник, внешне похожий на Басаева, согласился играть его

роль перед камерами в течение некоторого времени после ухода основных сил.

Этих основных сил к тому времени осталось восемь или девять человек.

Остальные... Как сказал в программе "С дулом у виска" один бывший

террорист, успевший сменить камуфляж на клетчатый пиджак и ставший из-за

этого очень похожим на тележурналиста Николая Сванидзе:

- Понимаешь... Раньше мы боролись за идею, да? А в Москву приехали,

так поняли, что идей в этом мире очень много бывает. Любой выбирай, да?

Словом, одной ночью Басаев с немногими сохранившими верность бойцами

погрузился в два "Мерседеса" и под видом проверки постов покинул

территорию Кремля. Последней жертвой террористов стал известный

авангардист Шура Бренный, при большом стечении народа мастурбировавший с

помощью подствольного гранатомета на пути боевиков. Застрелившей его

украинской снайперше показался подозрительным большой черный телефон, на

который Шура собирался кончить по причинам эстетического характера. Если

не считать этого небольшого инцидента, эвакуация прошла гладко. Всю дорогу

Басаев молчал, а когда машина остановилась у кольцевой дороги, где он и

его люди должны были пересесть на КамАЗы, он, по воспоминаниям немногих

присутствовавших, повернулся лицом к Москве, поднял кулак к небу,

розовеющему от первых утренних лучей, потряс им и закричал:

- Горе тебе, Вавилон, город крепкий!

Говорят, что на его глазах выступили слезы. Стоит ли добавлять, что в

последних словах Басаева, очень скоро ставших достоянием гласности,

патриотическая печать нашла последнее, окончательное и неопровержимое

доказательство его еврейского происхождения.

Если в конце нашего короткого повествования мы вернемся к тому, с

чего начинали, то есть к мифу о штурме крепости, то вопрос со штурмующими

представляется совершенно ясным. Сложнее с теми, кто эту крепость защищал.

Ведь не повернется язык сказать, что Москву спасли Поля Херборов с Машкой

Асрамовой. И тем не менее для непредубежденного наблюдателя выглядит это

именно так. Похоже, что события, происходящие с Россией, подчиняются

какой-то логике Лобачевского и их смысл - если он есть - открывается

только с больших временных дистанций.

А можно сказать иначе: история России есть некое четвертое измерение

ее хронологии и только при взгляде из этого четвертого измерения все

необъяснимые чудовищные скачки, зигзаги и содрогания ее бытия сливаются в

ясную, четкую и прямую как стрела линию.

[Ибн-Саид]

Ничего себе коротенькие...

[MURrrr]

Заместитель Бога.

Умирает Папа Римский.

У ворот Рая встречает его Петр.

- Как зовут тебя? - спрашивает Петр.

- Я Папа Римский!

- Папа, папа, - шепчет себе под нос Петр, - сожалею, но папы римского

у меня в списке нет.

- Но, но я же был заместителем Бога на земле!!!

- У Бога есть заместитель на земле?! - удивленно спрашивает Петр, -

Странно, я ничего об этом не знаю...

- Я глава Католической Церкви!!!

- Католическая Церковь? Никогда не слышал о такой... Подождите, я

спрошу у Шефа.

- Шеф, - спрашивает Петр у Бога, - там один чудак утверждает, что он

ваш заместитель на земле, его зовут Папа Римский, вам это о чем-то

говорит?

- Нет, - отвечает Бог, - но погоди, давай спросим у Иисуса.

Бог и Петр объясняют Иисусу ситуацию.

- Подождите, - говорит Иисус, - я сам с ним поговорю.

Через 10 минут Иисус, смеясь до слез, приходит назад.

- Помните рыболовный кружок, который я организовал 2000 лет назад?

Он до сих пор существует!

[Mike]

В субботу в 8 утра его разбудил телефонный звонок.

-Серый, давай быстрее приезжай. Тут в офис упыри из налоговой ломятся.

Грозятся ОМОН вызвать, если сейчас им кабинет не откроем.

Серега быстро впрыгнул в штаны, ополоснул лицо струей холодной воды и

выскочил во двор. "Десятка" завелась сразу, и Серега, не дав мотору прогреться,

надавил педаль газа. Путь от дома до офиса он знал наизусть, в буднии дни

дорога занимала минут 50, но сегодня суббота, и Серега надеялся доехать минут

за 15... Зазвонил мобильный: "Серый, ну ты где? Я их больше сдерживать не

могу!" "Еду я, еду. Скажи, через 10 минут буду!" Отключая трубку и бросая ее на

пассажирское сиденье, Сергей увидел разрешающий сигнал сфетофора и

придавил газ, в надежде попасть в "зеленую волну" к следующему перекрестку...

Он даже не понял, что это было...

Мелькнувшая тень слева, визг тормозов и

сильный удар. Лобовое стекло Серегиной "десятки" вылетело и мелкими

кусочками рассыпалось по салону, впиваясь острыми осколками в лицо. Руль

ударил в грудь, а голову мотнуло так, что она чуть не оторвалась. На секунду он

потерял сознание. Когда открыл глаза, то увидел финальную картину своей

аварии. "Шестерка" которой он на скорости за 80 ударил в бок, крутясь отскочила

к тротуару и намоталась на фонарный столб...

"Мля, но ведь у меня был зеленый!" - подумал Сергей и попытался открыть дверь.

Со второго раза дверь поддалась, и на негнущихся ногах Сергей вышел из

машины. Кроме того, что он ехал на "зеленый" никаких мыслей в голове не было.

Автоматически прикрывая водительскую дверцу за собой, Сергей с удивлением

увидел как из его машины пытается вылезти человек в помятом белом костюме.

-Эээ. Мужик, ты как здесь? Ты цел? - Сергей подумал, что может, он еще и

мужика сбил, тот ввалился к нему через лобовое, а теперь пытается вылезти.

-Мужик - это ты, - сказал белый костюм, отряхиваясь, - а я Ангел-хранитель.

-Че? Какой ангел? Мужик, ты не волнуйся. Сейчас "скорую" вызову...

-Подожди, Сергей, не все так просто. Оглянись вокруг.

Сергей посмотрел. Вокруг была знакомая московская улица. Правда на

перекрестке стояла его разбитая "десятка", а на столбе висела искареженная

"шестерка". Если б не авария, то можно сказать, что ничего необычного вокруг не

было... Кроме одного: на улице не было ни единого движения и не слышно

никаких звуков. Машины, двигавшиеся секунду назад замерли, водители в них с

удивлением смотрели на аварию, а редкие пешеходы на тротуарах застыли,

будто играя в "Замри".

-Что за фигня? Это меня так стукнуло или я уже умер? А может, мне вообще это

снится? - мысли понеслись скачками, а по спине заструился холодный пот.

-К сожалению не снится. - сказал Ангел. - Ты, Серег, попал. И попал по-

настоящему... Ты умер... Ну, почти - почему-то замялся белый костюм.- Я

вообще-то еле успел между тобой и рулем впрыгнуть, а то мы бы уже не

разговаривали. Ты ж никогда не пристегиваешься, - продолжил Анегл, и как

показалось Сергею, в сторону тихо добавил "долбоеп"...

В голове у Серого совсем помутилось. Мозг никак не мог заставить мышцы рта

произнести хоть слово, а в голове только и крутилось: "Зеленый. Я ехал на

зеленый свет"... а Ангел продолжал:

-Вас таких идиотов знаешь сколько по Москве? То-то! Все вам кажется, что

именно с вами ничего не случится. А нас, ангелов, всего десяток на весь

мегаполис. Вот и крутимся как белки в колесе. А тут еще этот светофор второй

день починить не могут.

"Зеленый, я ехал на зеленый!" - пульсировало в голове

-Да знаю я, что у тебя "зеленый" был. - с досадой бросил Ангел. - У аппонента

твоего тоже "зеленый"! - он кивнул в сторону "шестерки" -Тут везде со всех

сторон "зеленый"! - И уже мягче добавил: -Ладно, Серег, ты не парься. Присядь,

вот можешь прям на асфальт. Сейчас я тебе постараюсь объяснить.

Сергей уселся на асфальт прямо посередине перекрестка и глупо крутил головой,

ничего не понимая.

Ангел продолжил:

-Вобщем, Серега, ты умер. Нет, ты почти умер. Врубаешься? Это "почти" дает тебе

шанс, но не знаю, воспользуешься ты им или нет. Вернее, у тебя даже есть не

шанс, а выбор. Разницу между "шанс" и "выбор" улавливаешь?

Сергей тупо кивнул, хотя не то что разницу, он вообще с трудом понимал, о чем

говорит Ангел.

-Эй! Приди уже в себя! Мужик ты или нет? А то сейчас Черные примчатся и

времени на выбор тебе уже не останется.

-Какие Черные?

-А, ну да! Извини. Это только в твоем сознании они пока Черные, так же как я

Белый. Это ты нас видишь так. Вот помрешь окончательно, будешь отличать

ангелов-спасителей от ангелов-смерти, а пока пользуйся цветовой

дифференциацией, ОК?

"ОК" в устах Ангела прозвучало как-то не подобающе ситуации, и Сергей начал

понемногу приходить в себя.

-Ну-ка, еще раз мне расскажи, ты - Ангел?

-Ангел, Ангел - облегченно вздохнул Ангел.

-Ага... А я Анжела Девис, - в глазах Сереги появились нехорошие искорки, -

мужик, скажи, кто из нас рехнулся? Или...? - Серегу вдруг осенило, - да это ж я

рехнулся, а ты санитар в психушке, так?! - почти обрадованно вскрикнул он.

Ангел тяжело вздохнул:

-Нет. Еще раз посмотри вокруг.

Сергей обвел взглядом улицу. Ничего не изменилось: машины стояли, люди на

тротуарах играли в "Замри". Только к намотанной на столб "шестерке" подходили

трое в Черном.

-Вот. За ним уже пришли.- сказал Ангел.

-Он умер? - спросил Сергей, начиная слабо соображать.

-Умер, умер... - тихо сказал Ангел.

-И куда его теперь? В ад?

-Вот же вы какие людишки! - вскричал ангел, - ну почему сразу в ад-то? Откуда у

вас вообще представление об аде? Да и нет никакого ада! Слышишь, не-ет! А

этот... дык, наверное, на реинкарнацию его отправят. Он положенных очков

точно не набрал. Много за ним, как вы это называете, грешков. Да и сейчас он за

рулем пьяный сидел. Скорее всего точно - реинкарнация!

-А когда я умру меня тоже на реинкарнацию?

-Гм... - ангел задумался. - с тобой сложнее. Ты чуть-чуть не добрал нужных

очков, после которых на реинкарнацию не отправляют, а производят в ангелы... В

ангелы-хранители, например... Но я надеюсь, что если ты умрешь сейчас, твои

очки увеличатся, и ты точно сможешь избежать реинкарнации. Хотя, это по

желанию. - с улыбкой добавил Ангел.

-Как это ты "надеешься"? - не понял Сергей, - ты ж мой ангел-хранитель, ты меня

охранять должен, а не надеяться, что я сейчас умру!

-Во-первых, кто тебе сказал, что я ТВОЙ ангел-хранитель? Не, ну конечно, я и

тебя защищать должен был, но... короче, сегодня я не твой. А во-вторых, ты

умер, умер! Я просто взял тебя на 5 минут, чтобы поговорить. Должен признаться,

что есть у меня возможность все исправить. То есть, сделать так, чтобы аварии не

случилось. Ну, могу, например, в последний момент колесо тебе проколоть, тогда

ты просто кувыркнешься в соседний ряд, а там машин нет - наверное жив

останешься. А этот ас на "шестерке" пролетит мимо... Кстати, тоже жив останется,

но очки его жизни ой как упадут.

Сергей внимательно выслушал Ангела. Он уже понял, что все происходящее не

сон и не бред.

-Ну и чего ты тогда стоишь? Давай, прокалывай колесо. Пусть я лучше машину

разобью, но ведь жив останусь.

-Серег, а оно тебе надо - жить остаться? - задушевно спросил Ангел. - Тебе ж

уже 32 года, ты прожил четыре восьмилетних цикла. Дом маме на даче построил,

дерево там же посадил. Сынишка, которого ты кстати, уже три месяца не

навещал, живет с мамой - женой твоей бывшей. Хороший пацан, правильный!

Скоро у него новый папа будет. Знаешь, небось, что Наташа опять замуж

собралась?

-Да знаю... и жениха ее знаю - промямлил Сергей, - пусть женятся. А что сына

давно не видел, так сам понимаешь: работа, закрутился-забегался...

-Вот-вот. Все вы крутитесь-вертитесь, а жить-то когда? Да и зачем?

-Ну ты мне только морали сейчас не читай! И без твоих нравоучений хреново...

-Да, действительно. Некогда сейчас в философию вдаваться. Я тебе потом все

растолкую. Так что ты решил?

-В каком смысле, что решил, - не понял Сергей. - Насчет аварии? Жить хочу,

конечно!

Ангел насупился.

-Ты пойми, я тоже хочу, чтоб ты жив остался, но тут такое дело... посмотри

вокруг внимательно. Только внимательно посмотри!

Сергей опять начал оглядываться вокруг. Люди, как фигурки в музее восковых

фигур оставались на своем месте.

-А что я увидеть-то должен?

-Эх, - вздохнул анегел, - я надеялся, что ты сам все поймешь. Смотри вот туда, -

и ангел указал рукой в направлении, куда по идее должна была проехать

подбитая Сергеем "шестерка". Там на пешеходной "зебре" застыла девушка лет

25, толкающая перед собой детскую коляску.

-И что? - еще не до конца сообразив, спросил Сергей.

-Тьфу ты! - не сдержался Ангел. - я сегодня ЕЕ ангел-хранитель. Понял?

-Понял, - обреченно кивнул Сергей.

-Ну а раз понял, то тебе по вашим понятиям 5 минут на размышления. А я пока на

Энтузиастов сгоняю, там на дороге люк открытый. - сказал Ангел и растворился в

воздухе.

А Сергей остался сидеть на мостовой...

[Eroin]

Mike,

отличная вещь! Зацепило

[Hiddenman]

Здорово! Мне понравилось....

Только что-то он не совсем короткий))

[Юська]

это короткие рассказики?! да уж...

[Mike]

Юська, не нравится - не читай

[Юська]

Юська, не нравится - не читай

нравится! просто длинные...

[Джеронимо]

Свои первые шаги в литературном жанре я сделал ещё в школе. Несмотря на многочисленные просьбы немногочисленных читателей - никогда не печатался, потому как большинство моих творческих эпизодов посвящены моим друзьям и им же я с удовольствием читаю и дарю свои незамысловатые сюжеты. Правда последние года два я уже ничего не пытаюсь изобразить. Стандартная будет отмаза - нету времени.

Так же у меня нет коротких рассказов (по крайней мере таких, которые выдержали бы цензуру). Поэтому я выкладываю только самое начало одного романа (можно так сказать: любовная линия там на высоте). Написан он 7 лет назад. Все персонажи, имена и события реальные.

Mike - особый респект! Очень классно.

Кто-то любит вспоминать, кто-то надеяться, а он знал, что всё это Рок-н-ролл и коротал вечера в старой и просмолённой от дыма дыре под названием "Харчевня". Друзья его были не промах, а что на счёт жизни, так он однажды записал её почти всю в потрёпанной школьной тетрадке, из которой чуть позже понаделал самокруток, да и не читал он её вовсе.

Он сидел в углу, за липким, пропахшим пивом столом и, закрыв глаза ладонью, слушал одну и туже песню. Поднимался иногда и, покачиваясь, направлялся к музыкальному автомату, чтобы зарядить его вновь и вновь. Он хотел разрыдаться, хотел кричать… и не мог…

Не так далеко, у самой сцены под эту мелодию медленно кружилась пара. Парня, который придерживал за талию девушку, и привычно смотрел сквозь её завлекающие глаза, здесь все знали как Дрю. Он был его лучшим другом и торчал здесь с ним последние сутки. А Филл вспоминал те дни, когда в последний раз был не одинок.

В час, когда шёл с ней по улице, и весна просила его быть нежнее, а она… она просила его спеть…

Как они танцевали на Новогоднем Балу… Она смотрела на него счастливыми прекрасными глазами, губы её блестели в свете гирлянд… Ему показалось, что они сладкие, когда они впились друг в друга и он заодно проверил одну маленькую догадку.

Он всегда терзался томлением и желанием дотронуться до её ноги, и сделал бы это, но… Он стиснул зубы до боли, ведь она всегда была такой близкой, милой и дарила надежды, более похожие на обещания… Песня отзвучала, и защелкали пластинки.

Он любил её, любил всегда, а теперь ещё больше. И дело не в том, была она красавицей, или нет… Она всего лишь простая очень милая и добрая девочка, которую он безнадёжно искал среди давно забытых подруг в череде случайных знакомств и в завтрашнем дне, куда обычно посылал все свои проблемы. Забыть её было просто невозможно… Разве встречал он чувство более тёплое и сильное нежели зажигала в нём она… она… которую он всегда считал своей…

Разлетелось всё неожиданно и резко, ударило сильнее обычного… Кто мог представить себе, что Морозова Ира перевернёт не только свою жизнь, но и его… С тех пор, как она стала Рождественской…

Дрю подошёл, двинул ногой скамейку, присел на самый край и закурил. Он всё понимал и так, говорить было незачем. Тем более что где-то в глубине самого себя он ощутил непонятное чувство досады, то ли за друга, то ли за неё. Но в общем посчитал эту историю поганой и возненавидел самого Рождественского с намерением врезать тому по морде при случае.

Она всегда была очень скромной и в чём-то необычно наивной, это тоже привлекало, Филл устал от грязи. Разве можно представить, что вот так скоро неизвестно кто овладеет ею, от полнейшей низости заделает ребёнка, отняв у девчонки право на выбор, и обременённая материнством, слабая и по сути беззащитная перед жизнью она потянет тяжеленную безденежную семейную колымагу. Всё могло обернуться иначе, но мало только захотеть, и Филл окончательно понял это только теперь, когда стало уже безвозвратно поздно.

Он поднял заплывшие от мучений глаза и глянул на Дрю. Ему стало холодно, ведь Дрю как-то осудил его за это… Так зачем же он убеждал себя, что всё не так, как было оно на самом деле?.. Ждал попутного ветра и пытался забыть всё, что связано с ней, но так и не смог. Его вечной спутницей стала тоска, а её любовь он потерял навсегда… Остались лишь боль, ненависть и пустота…

Филл вылез из-за стола, огляделся мутным невидящим взглядом, и шатаясь двинулся прочь. И он не знал куда идёт, отчаяние гнало его вперёд… Так же, как не знал он, что по его щетине покатились первые крупные слёзы… Этого не заметил никто, даже Дрю, который очень устал за последние пару дней, и уснул…

[Mike]

Бронзовый солдат

Он стоит на маленькой, стерильно чистой площади в центре столицы независимой страны.

Неторопливые эстонские голуби царапают бронзу коготками и по-европейски солидно, с явным удовольствием, срут ему на голову.

Он старается не обращать внимания.

Память. Он помнит яркие майские дни, детей с цветами и старенького маршала Баграмяна. Маршала вели под руки, и ветеран, тряся бритым черепом в древних пигментных пятнышках, надтреснутым тихим голосом говорил о войне. Той самой, которая в каждом из нас навсегда.

Когда-то у Него было имя. И не одно, а одиннадцать - от подполковника Котельникова до гвардии старшины Борщевского. На рядовых не хватило места. На рядовых всегда не хватает. Места для имени на памятнике, орденов, баранов для папах… Рядовые привыкли.

Потом местные власти решили, что негоже помнить русских оккупантов поименно. Доску с фамилиями вырвали с мясом, а на ее месте повесили другую. Объясняющую, что это теперь – памятник всем, погибшим во Второй мировой войне. То есть вообще всем. Без исключения.

Американскому сержанту, загнувшемуся на Соломоновых островах от кровавого поноса. Бандеровцу, подорвавшемуся на партизанской мине. Латышскому эсэсовцу, выловленному чекистами в лесу в сентябре сорок пятого. Обгоревшей головешке, бывшей когда-то Евой Браун. Японскому камикадзе, разнесшему на молекулы английский крейсер.

Он стоит в плащ-палатке, пыльных кирзачах, с ППШ на плече и думает:

блядь, ну при чем тут камикадзе?

А еще Ему очень холодно.

***

Тагира Шайдуллина забрали в армию в тридцать седьмом. Там кормили, одевали, учили читать по-русски и стрелять. И никто не вспоминал, что он из кулаков. Бравые городские большевики приехали к ним в двадцать восьмом и признали кулаками всех. Всю татарскую деревню Ваныш в полном составе отправили в Забайкалье, искупать воображаемую вину. Потом спохватились, приказали простить и вернуть. Но не сразу. Многие успели помереть непрощенными.

В Красной Армии Тагиру очень нравилось. И на финскую войну он отправился, полный энтузиазма.

А потом были дикий мороз, неразбериха и бестолковщина, расстрелянные перед строем командир и комиссар полка. Неуязвимые за деревьями финские ополченцы-щюцкоровцы, лыжники-привидения в маскхалатах с роскошными автоматами «Суоми». Гранитные надолбы и железобетонные доты «линии Маннергейма». Обмороженные руки, окаменевший ледяной хлеб и медаль «За отвагу».

Медаль весьма способствовала любовным успехам младшего командира запаса Шайдуллина. Осенью сорокового он женился на самой красивой девушке района. Дочка родилась в августе, когда мобилизованный Тагир уже был старшиной роты в запасном пехотном полку в Казани.

Было голодно. Фронтовой паек и тыловой – две большие разницы. Тагир приспособился ловить кур на птицефабрике, закидывая за колючую проволоку леску с рыболовным крючком, на который насаживался кусочек серого, как глина, хлеба. Что еще больше увеличивало ценность Шайдуллина в глазах отцов-командиров.

И в глазах роскошной белокурой телефонистки тоже. Пускающий на блондинку слюни штабной писарь с соперником разобрался просто. Буксир, расталкивающий железной грудью первые прозрачные ладожские льдинки, притащил в блокадный Ленинград баржу с пополнением. Среди укачавшихся, облеванных, оглушенных визгом немецких «лаптежников» солдат был и Тагир.

Промерзшие окопы. Меню из гнилой капусты. Пирамидки мороженого говна в ходах сообщения. Порванный ветром плакат «Отстоим город Ленина».

Ротный, отпросившись у командования, поволок на Петроградку вещмешок, набитый сэкономленным офицерским пайком. К жене и дочке. В дороге он потерял сознание от голода и недосыпа, упал и замерз насмерть. Так и не узнав, что девочки погибли вчера, во время артобстрела.

Никогда не видевший лыж, Тагир добровольцем пошел в лыжный батальон. Их две недели кормили на убой и отправили в рейд по немецким тылам. Из шестисот человек вернулось двадцать. Командование, похоже, удивилось и не знало, куда выживших девать. Выдали ордена и отправили под Синявино.

Что есть счастье на войне? Например, не курить. Тогда можно махорку выменять на хлебную пайку.

Или атака. Что может быть прекраснее возможности выпрямиться, вырвать закоченевшее от трехчасового лежания в ледяной болотной жиже тело и, замирая от чувства, что все пули из этого сраного пулемета летят лично в тебя, бежать к немецким окопам, в хруст и вой рукопашной схватки. А потом в обставленном с европейским комфортом блиндаже потягивать трофейный коньяк и материть старшину, застрявшего где-то с термосом, в котором – горячая пшенка.

Перед форсированием Нарвы прислали очередного взводного. Восьмого на памяти помкомвзвода Шайдуллина. Обычно в первом же бою юные младшие лейтенанты, затянутые в рюмочку новенькой портупеей, вскакивали в полный рост на бруствер и, размахивая пистолетиком, подростковым фальцетом призывали за Родину, за Сталина. Пламенная речь заканчивалась одинаково – немецкой пулей в горячий лоб. А потом все шло по накатанной – бойцы, пригибаясь, уходили делать свою тяжкую работу уже под командой Тагира.

Этот лейтенант, вроде, был опытный. Переправились, окопались, зацепились.

Из колеи взводного выбил пулемет, остановивший атаку.

- Сержант, давай кого-нибудь туда. Пусть гранатами забросает.

- Тащленант, так не доползет же. Все простреливается. Как вошь на голой жопе, честное слово. Давайте у комбата сорокапятку попросим, пусть артиллеристы поработают.

- Разговорчики. Делай, что сказано.

Тагир матюкнулся, снял вещмешок и шинель, проверил гранаты.

- Ты куда, сержант?

- Я на смерть пацанов не пошлю. Лучше сам.

- Стой!

Тагир уже полз, мечтая стать маленьким и плоским.

Оставалось метров сорок, когда его накрыло.

Он лежал в воронке. Кровь и жизнь медленно вытекали, впитываясь в землю.

В эстонскую землю.

***

Дочка уговорила все-таки приехать Тагира в Таллин. Порадоваться налаженной жизнью в не по-советски благополучной Эстонии.

Внук – девятиклассник, распираемый гордостью, рассказывал, как зимой был начальником караула на Посту номер один, у Вечного огня.

Не спеша, спустились с Тоомпеа. Красавцы – каштаны роняли зеленые рогатые шарики, похожие на маленькие морские мины.

- Дедушка, вот этот памятник! У нас форма была, совсем как у военных. И автоматы. Учебные, конечно, с прорезью в стволе. Дедушка! Ты чего, плачешь, что ли?

- Лейтенант… Волков… И инициалы совпадают. Наш взводный. Это он меня под Нарвой вытащил, когда ранили. Сам. Хотя офицеру не положено. Меня в госпиталь, а они дальше пошли. На Таллин. Значит, его здесь. В сентябре сорок четвертого.

Бронзовый солдат стоял молча, задумчиво глядя в голубое пламя Вечного огня.

***

Он стоит на площади в центре столицы маленькой, но гордой, сбросившей тяжкое ярмо советской оккупации страны.

Он даже не пытается понять певучую, но чужую речь.

Ему очень холодно без Вечного огня. Местные власти посчитали, что жечь русский газ перед русским памятником неэкономично.

Недавно Его опять облили краской горячие местные парни. Он не обиделся.

Кровавые брызги роднят Его с теми, ради кого Он стоит.

Говорят, русские своих на войне не бросают.

Может, Его как-то можно забрать?

© Не######

[Ибн-Саид]

Хорошая мысль - забрать или выкупить Бронзового солдата, а эстонцам выкатить экономические санкции и бойкоты всякие

[Rio]

Однажды слепец сидел и просил подаяния. Перед ним была шляпа, радом с которой была бумажка с надписью: «Я слепец. Подайте на хлеб». Мимо проходил человек. Он увидел, что шляпа его почти пуста. Он бросил в нее немного монет и без разрешения переправил надпись на бумаге.

К вечеру он снова пришел к этому месту. Шляпа была полна звонких монет. Слепец узнал его по шагам:

-- Скажи, это ты сегодня утром переправил надпись на моей бумажке?

-- Да, это был я.

-- Скажи, что ты написал?

-- Я не написал ничего такого что могло бы быть неправдой. Я написал лишь пару слов: «Сейчас весна, но я не могу ее увидеть».

[Lost soul]

Однажды слепец сидел и просил подаяния. Перед ним была шляпа, радом с которой была бумажка с надписью: «Я слепец. Подайте на хлеб». Мимо проходил человек. Он увидел, что шляпа его почти пуста. Он бросил в нее немного монет и без разрешения переправил надпись на бумаге.

К вечеру он снова пришел к этому месту. Шляпа была полна звонких монет. Слепец узнал его по шагам:

-- Скажи, это ты сегодня утром переправил надпись на моей бумажке?

-- Да, это был я.

-- Скажи, что ты написал?

-- Я не написал ничего такого что могло бы быть неправдой. Я написал лишь пару слов: «Сейчас весна, но я не могу ее увидеть».

[Александр1]

Из Инета:

А у меня другая ситуация была. Вызвала меня начальница к себе, я пришел, там она расстегнула блузку, спустила брительки лифчика, потом расстегнула мне штаны, задрала юбку и мы занялись сексом прямо на столе. А потом, когда она была уже удовлетворена, она сказала, что я уволен по сокращению А секс мне был как подарок за работу и чтобы я не особенно расстраивался

[Morna]

Когда в город придут морозы - я буду по утрам оставлять тебе записки на инее оконных стекол. Они будут совсем короткие и совершенно ни о чем. На замерзшем стекле очень сложно писать кончиком пальца: всего минута - и он совсем коченеет, и перестает отогревать замерзшее стекло, а первые буквы уже подергиваются тонкой корочкой льда - на том самом месте, где только что текла слезинка растаявшей воды. Но я все равно буду дописывать их все до конца, короткие записки ни о чем. И тогда ты ни разу за всю зиму не проспишь на работу, потому что если ты не успеешь встать утром - мои записки совсем затянутся морозным рисунком и ты не прочитаешь их больше никогда. А ты уже привыкнешь каждое утро читать глупые записки от меня. Значит, я буду нужна тебе. А ты будешь нужен мне. Потому что никто кроме тебя не будет читать всякую чушь на стеклах. Даже если в нее вложено столько труда и окоченевших кончиков пальцев. Это все важно, очень важно. Ообенно зимой, когда так холодно одному в городе.

[Ибн-Саид]

Morna, у Тебя так холодно в квартире? Нечто подобное я помню только в армии, когда встаешь утром, а на плинтусах казармы лежит иней... Ну а в целом натура у Тебя душевная, чувстуицца